– А как звали его новую даму сердца?

– Понятия не имею, – улыбнулась Жанна.

– Почему вы рассказали мне правду о себе и Подольском? Не боитесь, что разболтаю всему свету?

– Попробуйте, – по-прежнему с улыбкой заявила она, – можете начать прямо сейчас, но, естественно, понимаете, в какой гнев впадет Виктор Климович, а если вспомнить очень интересные бумаги, которые благодаря вам попались мне на глаза…

– И вы будете продолжать с ним жить в качестве жены, после того как узнали всю подноготную Бешеного? – не утерпела я.

– Простите, но вас это не касается, – со светской улыбкой ответила Жанна. – Я сообщила вам правду только с одной целью: поймите, Виктору Климовичу не было никакой нужды убивать Эдика. И потом… насколько я понимаю, Малевича зарезал не профессионал, а любитель. Виктор же предпочитает иметь дело только с теми, кто филигранно владеет мастерством, будь то столяр, парикмахер или сапожник. Полагаю, что и киллера он подобрал бы наилучшего…

Я только хлопала глазами, глядя на абсолютно спокойную девицу. Надо же иметь такое самообладание!

– Ну, думаю, все ясно, – завершила разговор Жанна, – кстати, могу попросить вас об одной любезности?

– Попробуйте.

Госпожа Подольская достала из сумочки несколько купюр.

– Эдик не успел заплатить этой Лене за услуги. Можно вас обременить просьбой передать ей деньги? Мне не хочется быть в долгу…

– Эта Лена заполучила обманным путем кошелек Эдика, назвалась его супругой. Между прочим, в портмоне было…

– Мне неинтересна эта информация, – отрезала Жанна, – важно то, что я не заплатила за услуги. Можете выполнить просьбу? Честно говоря, я не встречалась с этой дамой и не слишком хочу делать это сейчас.

– Хорошо, – согласилась я, взяв деньги, – а вы все-таки попробуйте вспомнить, как зовут женщину, с которой Эдик начал крутить роман.

Жанна вздохнула:

– Не знаю, но думаю, что она обязательно придет завтра в десять утра на похороны. Кстати, говорят, многих убийц тянет на кладбище, во всяком случае, так пишут в моих любимых детективах!

– А кто вам сказал про новую любовь Эдика и, главное, зачем?

Жанна продолжала цвести улыбкой:

– Бог мой! Да просто болтали на тусовке с Варварой Арбени… Она жуткая сплетница, обожает всех обсуждать, вот и сообщила, что видела Эдика и некую дамочку на тусовке.

Арбени! Очень редкая знакомая фамилия. Такую носила покойная первая жена Эдика, Ниночка, талантливая музыкантша, между прочим, тоже моя сокурсница. Мы, правда, особо не дружили, в гости друг к другу не ходили, но раскланивались в коридорах весьма любезно.

– Арбени! Она музыкант?

– Нет, – ответила Жанна, поднимаясь, – владелица салона «Модес хаар» – есть такая жутко модная парикмахерская на Якиманке, прямо напротив «Президент-отеля». Там работают великолепные мастера, призеры международных конкурсов парикмахерского искусства. Прощайте, Евлампия, рада была познакомиться.

С этими словами она положила на стол стодолларовую купюру и быстрым шагом пошла к выходу.

– Погодите, – крикнула я, – а это что?

Жанна бросила взгляд на зеленую купюру и коротко ответила:

– Вам, за услуги.

Дверь хлопнула о косяк. Я посмотрела на часы, к пяти прибудет мастер оклеивать дверь, придется ехать домой. Внезапно в голову словно воткнули раскаленную палку, давно меня не посещала старая подруга мигрень. Чувствуя, как внутри виска расплывается боль, я принялась искать аптеку. Вовремя принятая таблетка спазгана способна творить чудеса, но глотать ее нужно в самом начале приступа, потом, когда мигрень разыграется, можно слопать целый мешок пилюль, толку будет ноль.

В небольшом стеклянном павильончике возле прилавка стояли двое посетителей, дедок с палкой и девочка-подросток, по виду чуть старше Лизы.

Дедуся купил упаковку витаминов и отошел в сторону, к столику, на котором высилась большая хозяйственная сумка. Девочка наклонилась низко к окошку и тихо забормотала что-то.

Я оперлась о витрину, чувствуя себя разбитой и униженной. Милая Жанночка ухитрилась, не сказав ни одного бранного слова в мой адрес, сделать так, что в душе поселилось мерзкое ощущение, которое испытывает раб, стоя на коленях перед хозяйкой.

Противная старуха в белом халате, отпускавшая лекарства, неожиданно рявкнула:

– Говори громко и внятно!

– Два индивидуальных средства защиты, – промямлила, краснея, девочка.

– Тут не Министерство обороны, – злобилась провизорша, – а аптека! Какая такая защита? Противогаз, что ли?

– Нет, – пролепетала несчастная, – ну эти, резиновые…

– Грелки?

– Нет… ну, в общем…

– Судно?

– Нет, – бормотала девушка, – в пакетиках…

– Лейкопластырь?