– В лагере я выжил, – пояснял Виктор, – даже рад теперь, что так вышло, тюрьма сильна знакомствами, вот и с Яшкой там подружился, вместе срок мотали… Затем грянула перестройка, стало возможно заниматься бизнесом.

– И чем ты сейчас зарабатываешь? – наивно спросила Жанна. – Костюмы шьешь?

– Начинал и впрямь с одежды, но потом занялся автомобилями, – спокойно сказал Виктор, – более выгодно показалось…

Потом он помолчал и неожиданно спросил:

– Как тебе Маринка, жена Яши?

– Честно говоря, не слишком понравилась, – осторожно сказала Жанна, – по-моему, она глуповата и пьет слишком много.

– Вот-вот, – подхватил Виктор, – к сожалению, у многих моих приятелей такие жены. Понимаешь, в юности многие отсидели, потом в бизнес ударились, не до любви было, а затем спохватились, поезд уходит… Ну и вскочили в последний вагон… Девок себе повыбирали из манекенщиц да королев красоты, ну и результат? Посмешище, да и только. Кое-кто уже по два раза развелся. Ни семьи настоящей, ни отношений хороших. Бабам этим только деньги нужны, вот потому я себе хочу жену другую, нормальную, такую, как ты, например…

Жанна невольно отшатнулась.

– Но я…

– Погоди, – успокоил ее Виктор, – ты не дослушала. Я предлагаю тебе не совсем обычный брак.

– А какой? – удивилась Жанна. – Фиктивный, что ли?

– Можно и так сказать, – спокойно ответил Подольский и уточнил, что на зоне его несколько раз побили, потом он болел, словом, мужчиной в полном смысле слова Виктора теперь назвать трудно. Дамы перестали его волновать вообще.

– Можешь себе представить, – усмехался Подольский, – как только стал импотентом, для меня открылся новый мир: театр, книги, кино… А то все носился за юбками. Комплекса по поводу своей неполноценности у меня нет. Во-первых, были годы, когда любая особа женского пола мигом отдавалась мне с восторгом, а во-вторых, я полностью реализован, богат, удачлив… У меня нет причин комплексовать. Знаешь, все эти разговоры о невероятной важности секса слегка преувеличены, в жизни есть и другие приятные моменты, ощущение власти над другим человеком, например… Просто большинству мужчин нечем похвастаться, кроме как количеством баб, прошедших через их постель. Понятно объясняю?

Жанна кивнула и спросила:

– Зачем тогда тебе жена?

Виктор улыбнулся:

– Тут есть несколько причин. Во-первых, для представительских целей. Все вокруг женаты, я холост. Мне разговоры о моей импотенции или, еще хуже, «голубизне» совершенно не нужны. Такие слухи вредят бизнесу. Появление молодой жены заткнет всем рот. А во-вторых, я хочу иметь друга, которому смогу доверять как себе, поняла? Предлагаю тебе честные отношения партнеров. Одену, обую, украшу золотом, взамен попрошу только честность, согласна?

Жанна кивнула.

– И еще одно, – сказал Виктор. – Женщина ты молодая, природа в конце концов свое возьмет. Очень прошу, если решишь завести любовника, предупреди меня, вместе придумаем, как поступить. Разговоров о том, что у Подольского растут рога, мне тоже не надо. Подумай как следует и реши.

Через неделю сыграли пышную свадьбу. Все было по первому разряду: платье, шлейф от которого несли четыре маленькие девочки, фата, белые лимузины, ресторан, шикарное кольцо на пальце… Только после торжеств они разошлись по разным спальням.

Потекла семейная жизнь. Виктор вел себя по-отцовски, Жанна старалась быть радушной хозяйкой. Вскоре мужики при упоминании имени госпожи Подольской стали завистливо вздыхать, а многие жены строить гримасы. Ну кому понравится, когда тебе постоянно ставят кого-то в пример! Жанночка была красива, всегда элегантно одета, умна, она не пила, не скандалила, не ввязывалась в сомнительные истории, а еще писала довольно неплохие картины, и Виктор пару раз устраивал вернисажи своей жены. Он же заплатил журналистам, и в газетах запестрели благосклонные критические статьи, Жанночка приобрела известность, ей стали заказывать полотна, пришли и собственные, заработанные честным трудом деньги… Кое-кто из живописцев сардонически ухмылялся, глядя на произведения девушки, а кое-кто ехидно называл ее «кошкописцей». Жанна и впрямь любила изображать животных и скоро изобрела новый жанр: портрет домашнего любимца. Ей доставляло искреннюю радость писать собак, кошек и даже хомячков… Знакомые Виктора Климовича наперебой зазывали художницу к себе. Иметь работу от госпожи Подольской стало модно. Кстати, труд ее великолепно оплачивался. Во-первых, жене Бешеного мало предложить было просто неприлично, а во-вторых, деньги к деньгам… Так прошло полтора года. А потом Гема заказала портрет Арчи, и Жанночка приехала к Малевичам. Страсть между ней и Эдиком вспыхнула, словно сухое сено от непогашенного окурка. Жанна, помня о своем обещании, пришла к Виктору… Тот потер затылок.

– Эдик существо ветреное, на долгие, прочные отношения неспособное… Ладно, сделаем так. Ему ты, естественно, скажешь, что я ревнив, как Отелло, и убью любого, кто к тебе приблизится…

Жанна «спела песню» Эдику, а у того родился план поставить спектакль.

– Эдик не знал о ваших истинных взаимоотношениях с супругом?

– Нет, – улыбнулась Жанна, – поэтому мы соблюдали крайнюю осторожность. Встречались на специально снятой квартире, но…

– Что?

– Но мне иногда казалось, что Эдик на самом деле больше боится Гемы, чем Виктора, – вздохнула Жанна, – однако, как бы там ни было, создавшееся положение устраивало всех: меня, мужа, Эдика и Ольгу Малевич.

– Ей-то от этого какая выгода?

– Она получала за исполнение роли Эфигении вполне приличную сумму. Правда, потом расхотела прикидываться ревнивой идиоткой, так как влюбилась. Эдик нанял Лену… Но, честно говоря, за последние три недели мы встретились только два раза.

– Что же так?

Жанна пожала плечами:

– Пропало упоение. Мне Эдик слегка надоел, я ему, очевидно, тоже. Кстати, одна маленькая птичка принесла дней десять тому назад новость: Малевич завел роман с другой. Так что наши отношения плавно катились к концу.