Шинкарёв Владимир
Шрифт:
ПЕТР: А помнишь, как Максим: и ты доиграться хочешь? И с дьяволом со своим этим вечно… Такую байку меньше всего к Максиму можно отнести. Да ты уж пьян, вижу!
ЖИТОЙ: Нормально выпили!
(Самойлов с сосредоточенным видом играет отрывки разных ме- лодий. Он играет очень быстро и чуть трясется.)
САМОЙЛОВ(хлопнув себя по колену): Э, Лешка, наливай, поехали!
ЖИТОЙ: А! Чего там! Давай! (разливает).
САМОЙЛОВ: Ну, начинайте, что хотите, а я продолжу. Любую песню.
(Небольшая пауза).
ВАСИЛИЙ:
Гул затих, я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку. Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку.САМОЙЛОВ(подхватывает):
А в это время – На столе стояли три графина. Один – с карболовой водой. Другой – с настоем гуталина. А третий – и вовсе был пустой!(замешательство, смех).
ЖИТОЙ:
Из-за острова на стрежень, На простор речной волны Выплывают расписные Стеньки Разина челны.САМОЙЛОВ и ЖИТОЙ (хором):
А на столе стояли три графина. Один – с карболовой водой. Другой – с настоем гуталина. А третий – и вовсе был пустой!(общий смех).
ПЕТР(с поганой ухмылкой):
Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины.ВСЕ(хором, с ликованьем):
А на столе стояли три графина. Один – с карболовой водой. Другой – с настоем гуталина. А третий – и вовсе был пустой!ПОЕДЕМ В ЦАРСКОЕ СЕЛО?
Как-то вечером Василий со стаканом пива в руке говорил:
– - В Пушкине, сколько раз приезжал, каждый раз в пивбаре раки бывали.
– - Почем? – спросил Петр.
– - По одинадцать копеек штучка.
– - Крупные?
– - Да нет, мелкие вообще-то… Не в этом дело, ты когда- нибудь видел, чтобы в пивбаре раков давали?
– - Видел, – из гонора ответил Петр.
– - А где это – Пушкин? – спросил Федор, сворачивая ногтем пробку.
– - Как где? Ты что, не был? Под Ленинградом, на электричке двадцать минут.
– - Так чего, поехали? – осведомился Федор в сторону Максима, развалившегося на кресле, как Меньшиков на картине Сурикова. Максим безмолвствовал.
– - Когда, сейчас что-ли? – спросил Петр.
– - А когда?
– - Надо ж с утра, в выходной; там в парк cходить можно.
– - Поехали в выходной.
– - Идите вы в жопу со своим Пушкиным, – прервал разговор Максим, – пацаны, раков они не видели.
Он встал, уже стоя допил пиво, подошел к раскладушке и, сняв ботинки, лег. Раздался звук, как если бы, скажем, два отряда гусар скрестили бы шпаги.
– - А чего не съездить? – сказал Федор.
– - Какого ляда туда тащиться… – после долгой паузы, когда никто уж и не ждал ответа, объяснил Максим.
Да, конечно, трудно и представить Максима и Федора вне дома или его окрестностей, хотя поди ж ты – были в Японии…
– - А чего, поехали в субботу? – не унимался Федор.
– - Вали хоть в жопу, темноед, – проговорил Максим.
– - Почему темноед? – удивился Петр.
– - Потому что ночью встанешь поссать, а он сидит на кухне в темноте голый и жрет чего-нибудь из кастрюли.
Все засмеялись. Федор особенно умиленно.
– - С похмелья! С похмелья-то оно конечно! А у Кобота всегда в кастрюле суп есть!
Налили по пиву.
– - Петр, дай-ка бутылочку, – лежа головой к стене крикнул Максим.
Петр подал бутылку пива; Максим, как больной, кряхтя повернулся и стал пить.