Неожиданно тело сенбернара содрогнулось, волна конвульсий, родившись у самого кончика хвоста, переместилась к голове. Рука Емельяна, еще сильнее впилась в холку Цербера и дрожь постепенно передалась и ей. Пугачев, почувствовав дрожь Емельяна, быстро перевел взгляд в сетевое пространство.

Все тот же коридор предстал перед его взглядом, только вместо одной бесформенной и угрожающей твари в левой части коридора плясали две отвратительные тени. Переплетаясь темными, выползающими там и тут жгутами, они старались покрыть друг друга.

Вячеслав знал что перед ним находится, — а точнее в нем — и потому пугающий танец, напоминающий сцену совокупления, не вызвал у него живого интереса.

Он все больше сожалел о поспешно принятом решении. Не нужно было соглашаться выступать в роли проводящей среды между сетью и Емельяном. Еще живы были воспоминания о собственной борьбе с вирусом. Еще сохранился в душе страх перед коварным симбионтом. Ведь он до конца так и не понял, как ему удалось одолеть вируса в первом подключении к компьютерной среде.

Черные скользкие амебы, продолжая процесс соития и следующего за ним распада, постепенно перемещались в сторону сети. Вот мерзкая масса перевалилась через порог соединения, попадая под действие местных программ.

"Может пора разорвать связь? — подумал Вячеслав.

— Как только я вернусь, выключайся, — услышал он мысленный шепот Емельяна и непроизвольно выглянул наружу.

Рука мальчишки разжалась, выпустив шкуру собаки, пальцы нелепо загребали воздух. Закрытые глазницы задрожали.

— Давай! — завопил голос в голове, и Пугачев разорвал соединение с сетью.

Ноутбук отца в последний раз мигнул индикатором и затих.

Склоняясь над бездыханным телом, Вячеслав смотрел на громадного и в тоже время беспомощного пса.

Емельян исчез, отправившись в церковь на поиски Потемкина, а он остался с Цербером и теперь обдумывал, что же произошло в Сети.

Изгнание «дьявола» состоялось небыстро, но, как и обещал Емельян, безболезненно.

Сенбернар, как только освободился от опасного симбионта, мгновенно отключился. Некоторое время он лежал, не шевелясь и не дыша, но как только Вячеслав прижал руки к широкой лохматой груди, глаза пса открылись.

Шерстяной бок вздулся, и нервно задрожал. Цербер попытался вздохнуть и словно забыл, как это делается. Испуганно глядя на человека большими влажными глазами, он ждал, безмолвно моля о помощи.

— Потерпи дружище, — пробормотал Славка, прижимая руку к горячему носу сенбернара.

Тот медленно поднялся на ноги, встряхнулся, отчего из его шерсти в разные стороны полетели длинные тягучие нити, оставляющие на полу большие пятна вонючей липкой массы. После этого он потянулся, задирая морду к потолку и протяжно завыл.

Исполнив безрадостный гимн скорому возрождению, Цербер ощерился и игриво ткнулся носом в руку Вячеслава.

— Быстро же ты брат очухался, — улыбнулся тот. — Уже и играть хочешь?

Цербер вскинулся, встав на задние лапы, громко гавкнул.

— Ну что же — играть, так играть. Заодно, проверим твои розыскные способности, — произнес Вячеслав, улыбаясь своим мыслям, сунул в морду недовольному Церберу маленькую пуговицу.

Пёс повертел носом, моргнул, словно понял, что от него требуется и скучно посмотрел на молодого человека.

— Пугачёв выбежал в подъезд, быстро пролетел три лестничных пролета и, сунув пуговицу в почтовый ящик, неторопливо побрел назад.

Пёс сидел там же где он его и оставил — в середине комнаты. Сложив друг на друга лапы и расположив поверху квадратную лохматую голову, с большущими грустными глазами, он наблюдал за действиями человека.

— Ищи! — приказал Вячеслав, но пёс не пошевелился, лишь тяжело вздохнув, посмотрел на дверь.

— След! — крикнул Пугачёв, вспоминая какие еще команды применяют собаководы.

Цербер разинул пасть, демонстрируя фарфоровую белизну гигантских клыков. Вывалив розовую лепешку шершавого языка, зевнул.

— Понятно, — вздохнул неудавшийся кинолог и на мгновение повернулся к окну, дрогнувшему от мощного удара грома. Вспышка разряда разрезала мрачное небо.

Ощущая движение воздуха за спиной, Пугачёв быстро обернулся к собаке и тупо уставился на старый, потертый коврик, приютивший Цербера. Тряпица была на месте, а пса и след простыл, только из подъезда, пробиваясь сквозь закрытую дверь, доносился громкий лай.