Димка вздрогнув, ухватился за мелькнувшую в голове мысль: "А ведь он прав. Тромб, Вирус, я — все мы хоть ненадолго, но оставались без тела, без оболочки. Это ли не "чистый разум", о котором говорил Бейрут?"

В голове закричал Вирусапиенс. Тело ужалили ледяные струи. За дверью зашумела вода.

— Ты не прав хозяин! — иронично произнёс выздоравливающий алкоголик, забираясь прямо в мозги. — Тромб находился либо в твоей оболочке, либо на магнитных носителях.

— Да? — усомнился Дмитрий. — А когда он перемещается по Сети между компьютерами?

— Ну, Димитрий, стыдно! — воскликнул голос в голове.

— По-твоему, провода состоят не из той же материи, что магнитные слой на дисках винчестера? — продолжал Вирусапиенс. — Те же атомы, те же электроны. Да, и к тому же, все мы находимся в оболочке нашего мира, прописаны на его поверхности.

— А Бейрут считает, что информация, как неотъемлемая часть разума, — одно из измерений окружающего нас мира.

Дмитрий скрипнул зубами, чувствуя на своём теле, теперь уже, обжигающе горячие потоки воды.

Защитник загудел, и неприятные ощущения исчезли, вместе с чужим присутствием.

— Я всегда знал, что этого хакера нужно опасаться. Такие люди способны уничтожать миры, — абсолютно голый Вирусапиенс, подмигнул Потёмкину и спокойно прошествовал на кухню.

— Как, впрочем, и создавать их, — заступился Дмитрий за своего товарища.

— Ничего хорошего твой друг создать не сможет!

— Это еще почему? — удивился Потемкин.

— Существо с моим родственничком на борту, — голый мужик, открыл холодильник и задумался, теребя мокрую бороду.

Разглядывая продукты, бородатый стриптизер продолжил:

— Не может создать объект, не передавая ему хотя бы часть признаков нашей программы.

В этот момент Юрий Николаевич вышел из комнаты с телефоном в поднятой руке, да так и застыл, разглядывая наглого гостя, шарящего в его холодильнике.

— С с светка! — заикаясь, выдохнул он возмущенно и исчез в комнате, чтобы через секунду появиться с ворохом одежды в руках.

— Быстро! — рявкнул он улыбающемуся нудисту.

— Чёрт! — воскликнул Дмитрий. — Может быть, именно поэтому программаторы Бейрута взрываются! Вирус.

— Я же просил, называть меня Вир, — возмутился голос, доносившийся из-под наброшенного на голову свитера.

— Я же не обращаюсь к тебе — человек, — пробормотала бородатая голова, высвобождаясь из шерстяного плена.

— Я не о тебе. Я о вирусе Бейрута, — оправдался Потёмкин.

И довольно подмигнул Виру.

— А ты молодец. Неплохо соображаешь, — произнес он.

— И это я тоже говорил. — Вирусапиенс смущенно крякнул.

— Для алкоголика, ты имел в виду? — поправил Юрий Николаевич.

Вир повернулся к хозяину квартиры, и открыл было рот, но в эту минуту за окном громыхнуло, небо разрезала слепящая молния, и как-то, вдруг, резко потемнело.

Дмитрий выглянул на улицу и вздохнул.

На улице лил дождь — сплошной стеной. Вспышки молний изредка озаряли насыщенный влагой воздух. Быстрые ручьи мчали по асфальту мусор, омывая грязную дорогу. Ничего не напоминало о календарной зиме, обязанной по расписанию "катить в глаза".

— Боюсь у нас осталось очень мало времени, — произнес Потёмкин.

— Нужно к Бейруту, — пояснил он генералу, жестом приглашая Вира следовать за собой.

— Похоже, вы проворонили свой мир, — вздохнул тот, безучастно наблюдая за разгулявшейся за окном стихией.

Дождь вдруг прекратился, но светлее не стало — солнце едва пробивалось сквозь тучи.

— Пошли! — позвал Димка, выходя из квартиры генерала.

За спиной что-то стукнуло. Громко выругался Юрий Николаевич.

— Машину возьмите! — крикнул он.

Звякнули ключи, и на пороге появился нахмурившийся Вир.

— Что? — поинтересовался Дмитрий.

Но Вирусапиенс молчал, пока лифт не остановился на первом этаже.

— Сейчас увидишь, — прошипел он, открывая двери подъезда.

Длинный пи-и-ик замолчал и Дмитрий, шагнув на улицу, застрял в дверях, с открытым ртом и широко распахнутыми глазами.

— Боже мой! — прошептал он, и рука его потянулась к губам.

Зимние молнии прекратились.

Небо очистилось от туч.

Багровое солнце, висевшее в вышине, лениво поливало землю темными лучами.