Потемкин, стоя перед Светкиной квартирой, давил кнопку звонка, до тех пор, пока над головой не шевельнулась миниатюрная камера. Из скрытых в двери динамиков донесся искаженный голос:

— Секундочку!

Щелкнул замок, дверь отворилась. На пороге появился Юрий Николаевич с помятым лицом и вымученно улыбнулся.

— Заходи! — кивнул он, приглашая Дмитрий следовать за собой. — Светика нет, а я ждал тебя, да заснул за столом.

Дмитрий прошел в кабинет, обставленный дорого мебелью и упал в громадное кожаное кресло.

— Ну?! — Юрий Николаевич в ожидании уставился на Дмитрия. — Почту прочитал?

Потемкин кивнул.

— И что скажешь?

Дмитрий на секунду задумался.

— Что-то происходит с нашим миром, — прошептал он и продолжил уже громче. — И не только с нашим…

Юрий Николаевич озадаченно хмыкнул, потеребил кончик носа.

— Какое отношение к изменениям в мире имеют двойники и эта клоунская повозка? — спросил он.

— Все древо времен изменяется, ветви накладываются друг на друга, происходит их взаимное проникновение. Отсюда и двойники, и странные существа из других реальностей, и тайга, — Потёмкин кивнул на окно.

— Значит, ты думаешь, что вся эта чехарда с исчезающими трупами и клоунами в летающих цирковых повозках вызвана смещением каких-то ветвей, как его…

— Хронодендрида, — подсказал Дмитрий. — Или древа времен. Как вам будет удобнее.

— А почему, скажи мне на милость, — вскинулся Юрий Николаевич, — это дерево именно сейчас стало изменяться?

Дмитрий молчал. Уставившись в стену, он додумывал ответы на вопросы, теснившиеся в голове.

Длинная очередь неразрешенных загадок и отсроченных вопросов выстроилась в его сознании, требуя незамедлительных отгадок и исчерпывающих ответов. Не спасали ни возросшие вычислительные способности мозга, ни бездонные кладовые информации, оставленные Тромбом. Слишком много событий произошло в последнее время, и ни каких-нибудь — никчемных, дворового масштаба, а серьезных — глобального уровня — таких, с которыми человечество никогда до этого не имело дела.

Слишком большая очередь, слишком много вопросов.

— И все-таки, почему? — повторил генерал.

— Изменяются мировые константы, — пробормотал Дмитрий, фокусируя взгляд на собеседнике, на один миг.

— И! — поторопил тот.

— И если изменения просочились на уровень ядерных реакций, то главная проблема, с которой нам придется столкнуться в ближайшее время — наше солнце, — задумчиво произнес Потёмкин и его устремленный в бесконечность взгляд в очередной раз прошел сквозь Юрия Николаевича. — Любой сдвиг мировых констант, даже на мизерную величину приведет к фатальным последствиям для всего человечества. Мы приспособлены жить в очень узком интервале значений физических постоянных.

— Но отчего это происходит? — попробовал вставить генерал, но Дмитрий его не услышал.

— А может и для всей Вселенной, — продолжил он беседу "тэт а тэт" с самим собой.

— Мне — после твоих космических рассказов — уже начинает казаться, что солнце начало гаснуть, и на улице потемнело, — громко произнёс Юрий Николаевич, на секунду превращаясь в маленького испуганного мальчишку.

Сказал и тут же постарел, согнулся, ощущая груз ответственности, опустившийся на плечи.

Дмитрий неожиданно вернулся из "путешествия в бесконечность", посмотрел на старого чекиста; тряхнул головой, взбадриваясь.

— Зима на дворе! — неожиданно улыбнулся он. — Солнце не при чём — темнеет рано.

Генерал коротко кивнул, но плеч не поднял — и не скажешь, что согласился. Глаза немолодого человека затуманились.

— Если что-то начнет происходить, мы ничего не сможем изменить, так ведь? — обреченно спросил он.

— Мы не гуорки — звезд создавать не умеем, — не стал успокаивать Димка. — Да и гуорков больше нет. Их, похоже, уничтожил тот же процесс, что воздействует на ядерные реакции в наших электростанциях.

Генерал дернулся, возмущенно зашипел:

— Создавать не умеем, а уничтожать?

— Вы думаете, мы виноваты в том, что происходит? — спросил Дмитрий, выдернув из очереди, столпившейся в голове, самый злободневный и неприятный вопрос.

— Не знаю. — Юрий Николаевич пожал плечами, шагнул к окну. — До вашего перерождения ничего странного не происходило.

Заглянув за штору, генерал дернулся, как ужаленный. Схватившись обеими руками за голову, он громко прохрипел:

— Нет! Ты только посмотри!

Дмитрий нехотя поднялся из теплого, уютного кресла.

Он знал, его ждет на улице и всё же удивился, уткнувшись взглядом в зеленое море, раскинувшегося прямо под окнами, вырванного из другого мира куска тайги.

Казалось, протяни руку — коснешься верхушек гигантских сосен.

— Хорошо! — неожиданно для себя пробормотал он.

Шумно вдохнув, словно через стеклопакет можно было ощутить свежий таежный воздух, подтвердил:

— Хорошо!

— Что хорошо? — иступлено заорал генерал.