Он ощущал горе. Оно было всюду, выползало из-за каждой двери, смешиваясь, двигалось по коридору широким потоком, накрывая с головой, и врачей и пациентов, мешая трезво мыслить, сжимая грудь. Емеля, не замечая протестующих жестов женщины в белом, выскочившей из-за стойки, двинулся в самую гущу темнеющего потока.

— Мама, мама, я умру? — услышал он слабый голос и, заглянув в кабинет, уперся взглядом в блестящую, как биллиардный шар, голову. Мальчишка обнимал склоненную над ним женщину, а глаза его, казалось, заглядывали в самую глубину души Емельяна.

— Нет, сынок. Ты только уснешь. А когда проснешься, — женщина, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, прятала воспаленные мокрые глаза, — Бог даст тебе здоровое тело.

Затухающий взгляд парнишки, еще раз коснулся Емельяна, и маленькое тело безвольно повисло в объятьях вздрогнувшей матери.

— Нет! — заревел в голове женский крик, и Емеля вспыхнул, сворачивая воздух вокруг себя в искрящийся кокон, шагнул вперед.

Перед глазами мелькнул черный силуэт, церковные стены, компьютерный зал, послышался удивленный голос Игоря.

— Опять ты!

— Что это? — взвизгнула женщина, отброшенная от сына, сквозь пелену слез всматриваясь в комок тел, копошившихся на кровати.

— Не трогайте моего сына! — завизжала она, замечая появившегося прямо из воздуха мальчишку и бородатого мужика.

Чувствуя уходящую из тела силу, Емельян прижался к лысой головке умирающего мальчугана и прыгнул навстречу затихающему крику.

Он умирал, в страхе и страданиях.

— Мама! — пронеслось в сознании, и тело скрутила невыносимая боль.

Затем и она пропала. Остался лишь горький осадок.

Емельян открыл глаза и, ощутив себя здоровым и непривычно большим, услышал, как рядом кто-то шумно вздохнул.

— Мама, мама! Я проснулся… — прошептал белокурый паренек и, улыбаясь, посмотрел вначале на бездыханное тело в зеленоватой маске респираторе, а затем на исчезающий силуэт человека со светлой бородой.

— И я видел Бога.

Странное это дело — ехать по бескрайней пустыне, разбрызгивая воду из-под колес. Ледяные лужи в раскаленных барханах. Ха!

Однако, чего только не бывает в жизни.

Дмитрий открыл глаза и осмотрелся. Храм исчез. И не только он, но и дома.

"Мерседес", медленно пробирался сквозь желтую горячую пургу.

Ванькин, сжимающий руль, громко выругался. Песчаные кучи доходили до самой крыши автомобиля, но, казалось, не препятствовали движению ревущего четырехколесного зверя.

Машина двигалась медленно и равномерно.

Ни смотря на открытые окна и видимую жару, в салоне было сыро и прохладно.

Потемкин высунулся из машины, когда та нырнула в очередную песчаную насыпь, и зажмурился, защищая глаза от вездесущего и всепроникающего песка.

В лицо плеснуло грязной ледяной водой.

— Мираж! — заорал Ванькин.

Он коротко махнул рукой в сторону громадных барханов. Затем вновь обхватил руль руками. Прижался к баранке, словно боясь, что та попытается ускользнуть, устремил взгляд в одну точку, где-то далеко впереди.

— Скоро будем на месте, — Илья торопливо хлопнул ресницам.

Атлет, судя по всему, различал настоящую дорогу, точно также как Потёмкин видел «ненастоящую» песочную круговерть.

Дмитрий хлопнул себя по лбу и попытался, используя внутренние резервы, взглянуть на мир под другим углом. Однако все его попытки отфильтровать изображение реального мира, не дали ощутимого результата. Он видел залитую водой дорогу, кучи мусора увлекаемые бурным потоком. Но стоило поднять голову, как взгляд его упирался в песчаные волны, раскаленные насыпи. Правда пустыня все же была менее реальна, чем грязь и лужи. Она словно просвечивала, пропуская сквозь себя лучи света и позволяя видеть предметы, находящиеся за толстым слоем песка. И для этого не обязательно было сканировать улицу в инфракрасном, или ультрафиолетовом диапазоне. Достаточно было сосредоточиться на каком либо предмете перед собой. На реальном объекте.

Видимо Илья знал об этом свойстве среднеазиатского ландшафта, просочившегося на Московские улочки.

За окном, кто-то закричал.

— Коля! — донеслось из песчаной кручи.

— Лида! — отозвалось эхом из-за соседнего бархана.

Заблудившиеся в тумане люди пытались отыскать друг друга.

Кто-то выскочил на дорогу, и едва успел увернуться от крадущегося четырехколесного зверя.

"Мерседес" рыкнул и, шумно расплескивая грязную воду, остановился.

— Все! — выдохнул взмокший Илья, бросая руль. — Больше не могу. Мне проще кого-нибудь убить, чем рулить в таком… — здоровяк не смог найти нужное слово и замолчал.

— Илья, если не успеем, рванет программатор, — воскликнул Потёмкин.

Пустыня "за бортом", словно ждала момента, когда человек сдастся. Стоило большому кулаку атлета коснуться мокрого лба, как миллионы тонн песка медленно растаяли, прямо на глазах удивленных зрителей. Гигантские барханы поплыли над землей мутным туманом, а затем заколебались исчезающим миражом.

— Черт! Кто же всем этим рулит? — неожиданно спросил Ванькин.

Дмитрий удивленно взглянул на здоровяка.

"Может он прав, и всем этим кто-то управляет?" — подумал он.