И даже если всплывет, что в уничтожении безобразного места принимал участие некий студент родом из Альбы, то вреда не будет. Работает юрист на негоцианта Готье? Работает. Дерется неплохо? Неплохо, всему университету известно. Вот и попросил мэтр приглядеть, чтобы закон и порядок были соблюдены. Ну хотя бы порядок. Поскольку действие, конечно, противозаконное… но какое приятное!

Никки эти объяснения почти устроили. Почти — потому что сама идея ему понравилась, и эпилог показался вполне достойным всей пьесы «Соколенок», и, разумеется, кто-то должен пройтись по кабинетам хозяев, собирая переписку… и делать это больше некому, но пока Кит не явится пред ясны очи Трогмортона невредимым или хотя бы не слишком поцарапанным, Никки операцию не одобрит.

И наверняка счастлив тем, что он не имеет права ни приказывать «студенту Мерлину», ни запрещать ему. Его дело принять к сведению, предоставить ресурсы, если они нужны и если он согласен их дать — и доложить о последствиях. Еще он может дать совет. Который коллега из параллельной службы обязан рассмотреть, но которому он не обязан следовать. Одно из немногих достоинств общего устройства: если кто-то горит, пусть хоть со всеми потрохами, остальные — в стороне. И даже не отвечают перед начальством.

Советов Трогмортон на сей раз не давал. Выслушал, задумался, мысленно облизнулся на тамошние бумаги, напомнил, что лучше быть поосторожнее, ибо размен выйдет неравноценный, но каркать не стал — обошелся полунамеком. А сидеть будет до утра, пока не увидит Кита целым и с добычей, и непременно скажет, что ждал добычу, а не охотника. Так не терпелось, что и не спалось.

Хороший человек, и работать с ним удобно, потому что в чужую игру не полезет, соперничать не станет, а если придет сверху какой-нибудь неприятный приказ, то, может быть, предупредит. Последнее, конечно, лишнее — но это, в общем, его дело. По меркам их служб — можно сказать, друг.

A это, кстати, по нынешним обстоятельствам, немножко для него опасно. С этим придется что-то делать. Но не сейчас.

Сейчас… скрипнула дверь, где-то по соседней улице процокал поздний проезжий, чирикнул какое-то птичье ругательство разбуженный воробей… все на месте. Пора.

Окно на крыше — мутное, пузырчатое. Не потому что денег жалко, а потому что дождь, град и прочие стихии к хорошему стеклу беспощадны. А это переживет. А не переживет — не жалко. Резать его смысла нет. Спутник Кита наклоняется, выдыхает — и просто вдавливает его внутрь, вместе с рамой и задвижкой. Шум услышат, да. Не те, кто сейчас в подвале, но те, кто наверху. И пойдут проверять. Не торопясь — похолодало, гроза идет, ветер, черепицу сорвало… наверное.

Наверху их не должно быть слишком много. Следили сегодня с середины дня — получалась ровно дюжина. Пятеро своих, из заведения, семеро — при дорогих гостях; хозяева и гости в подвале, и им, если Кит все рассчитал правильно, сейчас не до того, что происходит снаружи. Да и стены с дверями у подвала очень крепкие, а наружу даже маленького окошка не ведет. Это очень удобно… и для их дел, и для дел разгневанных горожан под предводительством пронырливого студента.

Который уже нырнул — и уже внутри. Чердак, потолки низкие. Себе — самое вкусное. Первую стычку. Остальное сделают те, кто войдет снизу, а ему уж придется заниматься бумагами. Хорошо бы провернуть все потише. Тогда останется время спокойно распотрошить тех, в подвале.

Шум может начаться и в соседнем доме, принадлежащем тому же заведению. Там, конечно, сейчас все должны спать, а особых любителей подраться за хозяев — поильцев и кормильцев… и убивцев, зло ухмыляется Кит, — не найдется, наверное. С другой стороны, можно и не выходя из здания устроить такой переполох, что вся улица на уши встанет. Одна визжащая в окно стряпуха — уже шум, а две? А обслуги в «Соколенке» десятка полтора, это не считая собственно детей: и поломойки, и кухонные, и прачка… как в любом веселом доме, чуть ли не больше, чем тех, кто развлекает клиентов. Если все это завопит разом, иерихонские трубы лопнут от зависти. А что ж им не вопить, если заведение, где они служат, можно сказать, длань кормящую, какие-то негодяи укусить норовят?..

Но пока там ни гу-гу. И, может быть, обойдется.

Дверь в коридор. Открывается бесшумно, за петлями здесь следят. А вот и охрана. Не торопились. Кит делает шаг вперед и в сторону. Самый первый, самый замечательный момент. Когда противник еще считает, что жив. Еще уверен в себе. Еще думает, что силен, многочислен и справится с любой опасностью. И не знает, что сейчас с ним сойдутся на длину ножа. А потом его не станет.

Двое на двоих — это не дело, это разминка, с которой начинается хорошая настоящая драка.

Один хоть как-то похож на соперника, и его Кит берет себе — не местный, пришел вместе с одним господином, приехавшим аж из Лютеции. Достаточно серьезный человек… был. Он еще не знает, что он уже — был, а не есть. Двигается — легко, хорошо, изящно даже. Делает несколько выпадов, в руке широкий нож, отличное оружие для тесных коридоров, вторая обмотана плащом. Не совершает глупых ошибок… совершает умные. Принимает Кита за профессионального грабителя, как раз такого, который и пролезет в чердачное окошко. Те не любят драк, сражаются, только будучи загнаны в угол, предпочитают отступить и вовремя сбежать… вот высокий человек в темном почти военном платье и нападает, резко и решительно. И просчитывается, потому что Кит движется не от удара, как делал бы грабитель-самоучка. На удар, уклоняется, обходит, оказывается рядом, почти в обнимку. Мешает только рукоять ножа, глубоко ушедшего под грудину… а другим ножом можно ударить в спину второго, местного. Напарник, конечно, обидится — но ничего не скажет. Не за то ему платят. Он на службе. Кит, в общем, тоже. Но… но будем считать, что это — доплата сверху. Тем более, что страшно вспомнить, сколько лет назад, когда Киту предложили выбрать профессию, ему обещали в том числе и это… конечно, сильно приврали.