— Не только… Даже если он знает о сделке и в ней участвовал — ему придется вести себя так, будто он не знал. Ему придется защищать Корво вне зависимости от того, настоящий у них союз или нет. Потому что о деле осведомлено слишком много людей, до которых он не сможет дотянуться.

Никки поднимается, проходит по закутку кабинета туда и обратно, смотрит на цветы и плоды граната, привычно улыбается им, мимоходом глядит на уютно устроившегося в любимом кресле сэра Кристофера.

Суверенная держава, кажется, довольна. Почти всем, кроме положения, в которое поставила «союзных» негоциантов. Но сама ситуация Маллина если и не забавляет, то… весьма бодрит. То есть, прибавляет бодрости. Еще прибавляет.

— Само собой. Но вам лучше покинуть пределы страны, хотя… — Хотя, размышляет Никки, это совершенно необязательно. И, пожалуй, все не так уж плохо. Герцогу Ангулемскому придется избавляться от кузена, у него есть серьезная причина и прекрасный повод. Негоцианты, которых маршал разберет на мышцы и мышечные волокна — да черт с ними, досадно, но мы не успели вложить в них ничего, кроме ожиданий. А вот отсрочку для студента Мерлина я все же куплю, буду покупать очень настойчиво, потому что тогда у герцога не будет поводов искать сэра Кристофера. — Если вы уверены в том, что поиски не увенчаются успехом…

— Ну, если Его Светлость герцог Беневентский не пойдет в очередной раз гулять при отсутствующей луне и не заберется случаем ко мне в норку… чего, согласитесь, исключать нельзя — уверен.

— Насчет Его Светлости уже ни в чем нельзя быть уверенными, — усмехается Никки, — а вот вам я верю. Надеюсь, вы понимаете, что если маршал вас все-таки найдет, наши с ним отношения сильно испортятся?

— Да. И я, насколько это от меня зависит, не стану тому причиной. — Тут можно полностью верить, до конца… но вот уточнение — очень важная вещь.

Не все, что происходит, зависит от усилий человеческих. Кто еще вмешивается, случай, судьба, Господь или нечистая сила — неведомо, может быть, все вместе или по очереди, но иногда последствия самых простых действий попросту невозможно предсказать. Поначалу они с Маллином предположили, что Корво в компании Джанджордано Орсини встречался в «Соколенке» с Диком Уайтни. Потом оказалось, что Джанджордано в тот же вечер видели на другом конце Орлеана, а вот маршал Валуа-Ангулем отсутствовал во всех местах, где мог бы по логике находиться. А в ромской полумаске и широком плаще спутать его с Джанджордано — пара пустяков: рост тот же, темные волосы, светлая кожа… но кто мог представить, что эта встреча предвещает совсем другую?..

Ну какое, спрашивается, дело Их Светлостям до борделя и всей его чертовщины? Маршал, конечно, ревнитель веры, защитник Церкви Христовой, и лучший друг Священного Трибунала — ну так и почему же «Соколенка» пытался разнести Корво со своими толедцами?! Какого, опять-таки спрашивается, черта Валуа-Ангулем попросту не донес в Трибунал… не то чтобы нам от того стало легче, но все-таки? Зазорным для себя посчитал? Этот?!

— Вот и хорошо. Простите, сэр Кристофер, но мне нужно нанести срочный визит. — Очень срочный. Потому что в полночь очень дорогие сведения превратятся в тыкву. Или не в полночь… но очень скоро. Пока мэтр Готье ищет дорогу к герцогу Ангулемскому, секретарь посольства сэр Николас Трогмортон придет с неожиданным, но вполне позволительным визитом.

— Я, если позволите, задержусь тут у вас на часок-другой. Посплю.

— Разумеется. Я вообще предпочел бы, чтобы вы остались у меня в качестве сотрудника посольства. Искать вас здесь, живущим открыто, маршал будет в последнюю очередь. Вы, кстати, очень похожи на моего младшего секретаря.

— Спасибо. Можем попробовать и это. В любом случае — не повредит.

— Обсудим это, когда я вернусь. Кстати, из Томаса выйдет неплохой студент Мерлин, спешно отбывающий домой, да и назад он просился уже раза два. Я отказал — шифровальщик отменный. Да вы же должны его помнить… — Рост и пропорции те же, лицом похож достаточно, а мелочи — дело поправимое. У герцога Ангулемского есть только словесный портрет, а не попасться на глаза Корво… с этой задачей сэр Кристофер справляется с начала апреля, хотя едва ли не в спину послу дышит.

— Я не думаю, что ваше начальство одобрит, если я начну шифровать ваши депеши…

Никки смеется, поднимается.

— Будете сидеть за столом и писать. Герцог Ангулемский, как сказал коннетабль, не летучая мышь и не паук, так что с потолка не спустится, в окошко не влетит. Не увидит, что пишете вы нечто, не имеющее отношения к делам секретаря. Зато, может быть, я первым прочитаю вашу пьесу.

— Может быть…

В особняке Его Светлости герцога Ангулемского Никки бывать еще не доводилось. Ни случая, ни повода. Во дворце, на приемах, в коридорах и кулуарах — пересекались, понятное дело. Но ни герцога в посольство, ни Трогмортона к нему до сих пор не заносило.

Так что визит обещал быть не только полезным, но и познавательным. Взглянуть на маршала и пока еще наследника престола в естественной среде очень интересно.

Впрочем, дом о хозяине много не рассказал. Высокий особняк, старый — видно по кладке первого этажа, но перестроенный от силы лет пять назад. Если чем и примечателен, так безукоризненной чистотой. Кажется, и на потолочной лепнине ни пылинки, не говоря уж о полах, углах, драпировках, карнизах и занавесях. Золотого блеска бордюров, пилястров и кованых гирлянд, пурпурной, винной и кровавой тьмы обивок — пожалуй, в избытке. А кресла хороши — с высоченными набитыми спинками, чуть выгнутыми… вставать не хочется. Хотя как посмотришь со стороны, так садиться страшно.