Над всей Патоис недавно прошла гроза. Ярвенна пряталась в шалаше, скрытом в зарослях так надежно, что его едва мог найти даже Сеславин, хотя он же его и соорудил.

— Давай укрепим твой терем. Сделаем ремонт. И стены оштукатурим, и Хородара позовем, чтобы расписал, — пошутил он.

Сеславин жалел, что для Ярвенны нельзя поставить на поляне хоть простую бытовку.

— Как ты не понимаешь! — улыбалась Ярвенна. — Ведь это человеческое жилье. Когда я буду чувствовать себя полевицей, я не осмелюсь войти в человеческое жилье! Я могу прятаться в дупле, в зарослях или в шалаше из травы и веток.

Сеславин иногда оставался с женой на ночь. Ночью над полынной поляной стояла низкая большая луна. Сеславин с Ярвенной лежали в шалаше, обнявшись и уже засыпая. Вдруг дохнуло ветром, между ними и луной легла тень. Сеславин быстро привстал и сразу облекся сиянием. Перед сном он снял с себя ремень с привешенным к нему короткоствольным ручным огнестрелом: в большинстве случаев землепроходцы брали с собой в рейды оружие. Сразу нащупав ремень и выхватив из чехла огнестрел, Сеславин вскочил на ноги.

Непрошенный гость отпрянул. Это была хищная птица со звериной мордой и лапами. Ее отпугивал свет.

Существо гневалось на Сеславина; хлопая крыльями, оно висело над ним, готовясь к удару, и дико шипело. Ярвенна выбралась из шалаша.

— Это мой! — воскликнула она. — Не шевелись!.. Я успокою его, а ты погаси сияние: он пугается.

Свет, облекавший Сеславина, медленно погас, а взъерошенный птицезверь опустился в траву, сложил крылья. Ярвенна ничего не говорила, они с незваным гостем только смотрели друг другу в глаза. Существо точно прислушивалось к чему-то, и наконец исчезло в зарослях. Умевшая видеть в темноте Ярвенна проследила, как птицезверь быстро взобрался на высокий дуб.

— Это дети Духа Земли, — сказала Ярвенна. — Вернее, его воплощения. Он одновременно живет в каждом из своих странных существ. Они все необыкновенные. Иногда я вижу большую черную рысь, когда она делает обход своих угодий.

Утром Ярвенна набрала много земляники. Когда Сеславин задумал навестить жену, Ярвеннина мать приготовила ему с собой всякой домашней снеди. Но они не успели приняться за еду. Обоим показалось, что снова идет гроза: даже птицы перестали петь.

— Что там?.. Что-то случилось в лесу! — нетерпеливо спросил Сеславин.

Ярвенна покачала головой.

— Я слушаю и вижу Духа Земли. Ты нужен Духу. Он ищет человека. Он думает: раньше у него было человечество, теперь нет, — в голосе Ярвенны послышалась тоска и горечь. — Ему нужны люди.

— Ну… и что я должен делать? — не понял Сеславин.

Он вспомнил видение Аттаре, в котором Дух в облике рогатого великана из Тиевес вручил человеку венец и посох.

— Ждать. Он сам идет сюда.

Действительно, что-то надвигалось. С приближением его необъяснимо изменялось само место. До сих пор поляна в Патоис источала лишь слабую силу единственной маленькой полевицы. С приходом Духа вся поляна превращалась в круг силы, в сердце леса, в порождающее лоно земли. Серый птицезверь, который ночью напал на Сеславина, теперь бесшумно и низко парил над полынными зарослями.

Из чащи появился Дух Земли. Он был такой, как в видении Аттаре: очень высокий, мощный, с рогами оленя, с диким и растерянным взглядом. Но здесь, в Патоис, он был одет иначе.

На нем была вышитая бусами медвежья куртка и меховые сапоги, на могучей шее висели костяные и каменные амулеты. На плече, вцепившись когтями в куртку, сидел подросший котенок рыси. На голове исполина был венок из листьев клена, орешника и даже еловых веток, поэтому Дух казался огромным деревом с темной кроной.

Живые ветви росли и из раскидистых оленьих рогов Духа, и из толстого посоха, набалдашник которого смотрел горящим совиным оком.

Дух угрюмо, настороженно окинул взглядом Сеславина. Тот стоял перед ним, побледнев, но не отводя глаз. Он был готов довериться Духу. Серый крылатый птицезверь мелькнул над головой, обдав Сеславина ветром.

Рогатый исполин нервно раздувал ноздри, притопывал ногой, — это движение напоминало, как роет копытом землю олень. Сеславин снял широкий ремень, отстегнул кобуру и протянул ремень Духу. Ему вспомнился обряд побратимства, когда будущие братья меняются одеждой, скрепляя этим свое желание быть единым целым: я — это ты, а ты — это я. Великан взял ремень Сеславина и в ответ надел ему на голову венок и вручил свой зрячий посох.

Сеславин ощутил, как бьются волны о прибрежные валуны в Летхе; кружат гагары над скалами Хирксон; в Патоис растут листья и травы, цветут розы и мирты в Тиевес, темнеет вода в болотистых чащах Кибехо… В недрах земли дышало нечто чужое, страшное, угнетающее. Оно казалось неживым, но шевелилось и питалось.

Сеславин видел мир тысячами глаз — это было тяжело. Тогда он выбрал одного: в лесах Патоис на широкой поляне пасся громадный тур. Сеславин сразу понял: не просто зверь, а одно из воплощений самого Духа — его грива была огненно-рыжей.