– Но чем кончилось дело с драконом? – теперь вступила в разговор и Сисси.

– Он убежал и решил исправиться.

– Очаровательная история, – улыбнулся капитан.

– А я и не знала, что вы тоже слушаете. – Он усмехнулся, и Фелисити снова повернулась к детям.

– Расскажите нам еще, еще! – затянула малышка, дергая ее за рукав. Девушке стало не по себе: она устала, вспотела, и ее занимал только один вопрос – скоро ли они прибудут в Чарлстон.

– Сейчас отдохну немножко и расскажу, – успокоила она девочек и снова обернулась к Дивону. – Где же все-таки мы находимся?

– На юге. А движемся на север. – С этими словами капитан ловко обошел уродливый корень кипариса, торчавший из воды, как шишковатое колено великана. – Солдаты непременно остановятся для привала, раз у них лошади и пушки. Я буду преследовать их, сохраняя дистанцию, а затем мы под прикрытием темноты вернемся обратно в бухту Секессионвиль.

– А потом? – На лице у Фелисити явно читалось замешательство. – Потом мы отвезем детей в Чарлстон?

– Потом, Рыженькая, потом. Прежде я собираюсь провести разведку.

– Разведку чего?

– Федеральных планов.

– Но они же увидят вас! – Зря старалась она скрыть от северных солдат его присутствие в лодке!

– Не увидят, ибо тьма будет густой, а я осторожным.

– Но…

– Не надо ни о чем беспокоиться, Рыженькая!

Но беспокоиться Фелисити пришлось. К вечеру, когда темнота, как шелковым покрывалом, окутала берега, маленькая компания взяла курс на бухту Секессионвиль. Дивон приспустил парус и обвязал носовыми платками уключины, шлюп медленно скользил по восточному берегу пролива. Все говорили тихо, но как только капитан увидел неподалеку яркую вереницу походных костров, то потребовал и вовсе полного молчания.

– Лагерь разбит на месте старого Левиса, – было последнее, что он прошептал, прежде чем прижать палец к губам.

Едва не касаясь берега, лодка бесшумно скользила в тени нависших деревьев. Порой Фелисити слышала неприятный резкий звук губной гармошки и крепко зажмуривала глаза; она понимала, что это ни в коей мере не спасет ее, но ничего не видеть почему-то представлялось девушке более безопасным…

К тому же, этот прием никак не мешал ее спутникам, которые и без того были заняты каждый своим делом. Спустя некоторое время Дивон тихо прошептал ей в самое ухо:

– Проехали! Можешь открыть глаза!

Фелисити глубоко вздохнула и поглядела прямо на Дивона, хотя весьма сомневалась в возможности вообще видеть что-либо в такой непроглядной темноте. Люси, угнездившаяся на ее коленях, тоже завозилась и подняла голову, но Фелисити лишь крепче прижала малышку к груди.

– Не представляю, как вы можете столь легкомысленно к этому относиться! Даже красться мимо было ужасно страшно. Я была уверена, что они слышат, как бьется мое сердце!

– А я слышала!

– Не сомневаюсь, Люси.

– Да о чем вы? Это же моя профессия. Неужели, Рыженькая, ты думаешь, что люди, занимающиеся моим делом, в открытую проходят мимо врага, позволяя пуститься за собой в погоню?

– Нет, конечно, но… – Тут Фелисити поняла, что и не знает толком, чем в действительности занимаются блокадоломы. Впрочем, капитан и не ждал от нее ответа – он быстро греб в маленькую бухточку за ближайшей отмелью. Испанский мох, прядями свисавший с деревьев, казался в свете бледной луны чудовищными ведьмиными космами.

– Вы останетесь здесь. Вернусь я быстро, – заявил Дивон, осматривая револьвер убитого сержанта. Убедившись, что все в порядке, он вручил его Эзре, словно чувствуя, что Фелисити с оружием будет спокойней.

– Куда вы? – И девушка, не сдержавшись, схватила его за рукав.

– Пойду, осмотрюсь вокруг, как я уже говорил.

– О! – Услышав во тьме какой-то подозрительный шорох, Фелисити прижалась к Дивону еще крепче. – Что это? – Казалось, янки могут настигнуть их в любую минуту.