Актриса. М-м-м… не совсмъ. Конечно, меня всегда интересовалъ театръ, но по-настоящему, вотъ какъ теперь, онъ захватилъ меня уже посл того, какъ я поступила на сцену…

Фельетонистъ. Что же заставило васъ сдлать этотъ шагъ? Вы бдны?

Актриса. Не богата, но обезпечена.

Фельетонистъ. Тщеславны? Хочется играть роль звзды общества, — чтобы вс кричали о васъ, о вашей красот, о вашемъ талант? Хочется побждать сердца, видть y своихъ ногъ титулы и капиталы, лавры, брильянты? Да?

Aктриса. Можетъ быть, есть немножко и этого, — то-есть я не о титулахъ, капиталахъ, брильянтахъ, но о лаврахъ, о шум въ обществ… это пріятно, это увлекаетъ! — но… главное-то все-таки — кажегся мн, - не тутъ…

Фельетонистъ. Объясняйтесь, — я слушаю.

Актриса. Жизнь скучна, — вотъ гд главное.

Фельетонистъ. Жизнь скучна?! Сколько вамъ лтъ? — простите невжливый вопросъ.

Актриса. Не такъ молода: уже за двадцать.

Фельетонистъ. Я считалъ васъ моложе. Беру назадъ свое удивленіе: двушка въ двадцать лтъ — внутреннею своею жизнью — стоитъ впереди тридцатилтняго мужчины… Когда двадцатилтній мальчикъ байронически вздыхаетъ о скук жизаи, — это лишь трагикомедія, но скука жизни въ двадцатилтней двушк — другой вопросъ… Итакъ, жизнь ваша скучна. Не попробуете ли вы опредлить: чмъ именно?

Актриса. Всмъ.

Фельетонистъ. Это много — и въ то же время ровно ничего.

Актриса. Вотъ вамъ мое положеніе. Я вамъ сказала, что я не богата, но я и не бдна! что сть — y меня есть. Я принадлежу къ семь въ полномъ смысл слова порядочной. Я получила хорошее образованіе. Наконецъ, какъ вы видите, я недуриа собой…

Фельетонистъ. Пока — все причины радоваться жизни, a не скучать ею.

Актриса. A я скучаю. — То-есть — скучала до сцены.

Фельетонистъ. У васъ есть приданое?

Актриса. Нтъ этимъ благомъ не награждена.

Фельетонистъ. За послднимъ исключеніемъ, вы, по описанію вашему, завидная невста, и мн даже странно, какъ это до сихъ поръ для васъ не возликовалъ Исаія.

Актриса. И не возликуетъ.

Фельетонистъ. Приходится поставить новое «почему»?

Актриса. Замужество безъ любви — еще большая скука, чмъ дввчество, да и отвращеніе въ придачу. Принадлежать человку, котораго не любишь, а, какъ разглядишь его въ семь поближе, — можетъ быть, не будешь въ состояніи даже симпатизировать ему… бракъ безъ любви, безъ симпатіи, безъ уваженія… брр!.. брр!.. Мн даже холодно стало.

Фельетонистъ. Причина резонная. Продолжайте.

Актриса. Пошлетъ мн Богъ любовь, не пошлетъ ли, — покрыто мракомъ неизвстности. Выходить замужъ по разсчету… даже, если бы мн когда-нибудь удалось преодолть свое отвращеніе къ такому поступку, теперь, на мой взглядъ, прямо позорному и преступному… нтъ, для брака по разсчету я, во всякомъ случа, еще слишкомъ молода! Къ этому можетъ притиснуть лишь такая необходимость, что либо въ воду, либо въ законный бракъ по взаимному… неуваженію!.. Или приведетъ холодное спокойствіе зрлыхъ лтъ, когда отцвтетъ мое тло, замрутъ душевные порывы, погаснутъ миражи манящихъ меня идеаловъ, когда… ну, словомъ, когда мн будетъ не жаль себя, какъ жаль теперь, когда я устану жизнью настолько, что комфортъ сдлается дороже своей личности и чести…

Фельетонистъ. «Забыться и заснуть»?

Актриса. Да. Если ужъ сложитъ судьба мн такое несчастье, тогда, — но только тогда, — пожалуй, приходи, немилый…

Фельетонистъ. «Брекекексъ»?

Aктриса. Это что такое?

Фельетонистъ. Какъ разъ то, о чемъ вы говорите: водяной царь изъ пьесы Гергардта Гауптмана «Die versunkeae Grlocke», захватившій, безъ любви, въ свои лапы прелестную фею Раутенделейнъ… тоже ради ея и своего комфорта.

Aктриса. Ахъ, да, помню, читала.

Фельетонистъ. Итакъ, на бракъ, подразумвая подъ бракомъ не одинъ церковный обрядъ, но и вообще постоянныя любовныя отношенія между мужчиною и женщаною, вы смотрите серьезно, съ возвышенной и поэтической точки зрнія. Это, конечно, весьма серьезное препятствіе выйти замужъ, но я начинаю соглашаться съ вами, что, если и возликуетъ для васъ Исаія, то не сразу. Легки только солидно-обманные браки съ Брекекексами, да шальные браки съ первыми встрчными. Какъ двушка, не стремящаяся въ брачную пристань, точно въ послднюю житейскую гавань, a вмст съ тмъ не желающая сидть на ше y своихъ родныхъ, вы, конечно, старались найти самостоятельный трудъ… не правда ли?

Актриса. Да.

Фельетонистъ. Сколько же самостоятельныхъ трудовъ перепробовали вы прежде, чмъ осгановились на сцен?

Актриса. Какъ вамъ сказатъ? Не особенно много… и, при томъ, вс — въ области искусства. Я рисовала. Я пла. Я училась музык. Во всемъ успвала и… ни вь чемъ не успвала вполн. Много способностей, — разбросанная талантливость понемножку… Я вдь чистокровная русачка, a y насъ y всхъ такая талантливость: куда ни брось, сразу, какъ кошки, становимся на четыре лапы, — и много не сдлаемъ, a на первыхъ порахъ удивимъ.

Фельетонистъ. Общественной жилки въ васъ нтъ?

Актриса. То есть?

Фельетонистъ. Васъ не тянуло уйти учительницей въ народную школу, въ женщины-врачи, въ фельдшерицы или сестры милосердія, въ благотворительность по трущобамъ? Васъ не интересовали ни толстовцы, ни марксисты? Вы не писали публицистическихъ трактатовъ о правахъ женщинъ?

Актриса. Такой жилки во мн, къ сожалнію, совсмъ нтъ.

Фельетонистъ. Ну, — если вы не хотите идти замужъ, если васъ не влечетъ къ себ дятельность соціально-утилитарная, въ чемъ же сомнніе? — отчего же вамъ въ такомъ случа и въ самомъ дл не поевятить себя искусству, не пойти хотя бы и въ актрисы?