Шрифт:
Пришла новость о высадке на Кота-Бару, потом об успешном десанте в Батаане на Филиппинах. Затем наступил долгий, мучительный период ожидания; время тянулось бесконечно. Тяжелая тишина воцарилась в оперативной комнате; все молчали; слышался только шелест — кто-то перебирал сообщения в папках — да иногда скрип карандаша.
Через проход — радиорубка, кабель шел к приемнику на столе в оперативной комнате, так что все слышали напрямую поступавшие сообщения. Наконец старший штабной офицер Куросима негромко сказал:
— Вот-вот начнется — в любой момент, — и взглянул на часы на переборке.
Волнение пробежало по комнате. В этот момент вбежал радист и крикнул вахтенному офицеру:
— Сэр, многократный сигнал «держи к ветру»! Сасаки обернулся к главнокомандующему.
— Как вы слышали, сэр, — доложил он, — сообщение отправлено в три девятнадцать.
Ямамото открыл глаза и кивнул; рот его тронула грустная улыбка.
— Вы приняли это сообщение напрямую с самолета? — спросил он радиста.
Радиорубка «Нагато» действительно принимала сигналы «то» напрямую с небес над Оаху.
— Прямой прием? — переспросил Угаки. — Отличная работа!
Молодой радист покраснел от похвалы, отдал честь и умчался из комнаты.
И тут стали поступать донесения от атакующих подразделений: «Внезапная атака принесла успех!», «Корабли противника торпедированы: отличные результаты!», «Хикам-Филд атакован: отличные результаты!».
В то же самое время радио в оперативной комнате улавливало напрямую огромное количество незакодированных радиограмм с американской стороны. Как вспоминает Угаки в своей книге «Сенсороку», это отрывистые короткие радиограммы: «SOS! Атакован бомбардировщиками джапов…»; «Оаху атакован пикирующими бомбардировщиками джапов с авианосца…». Когда Ямамото услышал одну из них: «Джап — это действительно вещь», — короткая усмешка была его реакцией.
Ровно через час после первой волны вторая атакующая группа, ведомая капитаном 2-го ранга Симазаки Сигеказу, состоявшая из 170 самолетов, вторглась в небо над Пёрл-Харбором и достигла значительных результатов, перед тем как удалиться. К тому времени, когда рассвет забрезжил над заливом Хиросима, количество докладов, поступавших в оперативную комнату «Нагато», стало неуклонно уменьшаться.
С любой точки зрения рейд имел огромный успех, и штабисты не могли скрыть ликования; один Ямамото оставался погруженным в явную депрессию. Погода чудесная, день спокойный и теплый. В то утро главнокомандующий и его офицеры сидели вместе за завтраком. Среди штабистов слышался смех, все необычно разговорчивы. Покидая стол в конце завтрака, Ямамото подозвал к себе Фудзии Сигеру.
— Как вы знаете, — заговорил он, — правительство уверяет, что сократило время между вручением ультиматума и началом атаки до тридцати минут. Полагаю, министерство иностранных дел сделало все, что подобает в таком случае. Из телеграмм, которые поступили на данный момент, явствует, что атакующая сторона соблюдает условия сделки. Но есть опасность, что кто-то ошибся, и потом станут говорить — это подлая атака. Не торопитесь, но держите в памяти и проведите тщательную проверку.
— Уверен, что все в порядке, — ответил Фудзии, — но я тщательно проверю.
В 8.30 утра командиры и начальники штабов частей, остававшихся в Хасирадзиме, прибыли на борт «Нагато» для анализа ситуации и оценки достигнутых результатов. Собранные вместе, полученные до сих пор сообщения позволяли предположить, что все боевые корабли на якоре в Пёрл-Харборе выведены из строя. Однако, допуская, что одни и те же повреждения зафиксированы несколькими самолетами, офицеры штаба снизили это число до величины, представлявшейся наиболее разумной, и обратились к Ямамото, желая узнать его мнение. Ямамото посоветовал им дать еще более осторожную оценку нанесенного противнику ущерба. Тогда они уменьшили цифру на 60 процентов; в результате в 20.45 появилось объявление морского отдела императорского генерального штаба:
«Потоплены два линкора; четыре линкора серьезно повреждены; примерно четыре крупных крейсера серьезно повреждены. Эти цифры подтвержденные».
В действительности потоплены четыре американских линкора и три серьезно повреждены, еще один получил средние повреждения; главные силы Тихоокеанского флота в Пёрл-Харборе уничтожены. 18 декабря, десятью днями позже, императорский генеральный штаб сделал дополнительное объявление по поводу ущерба, нанесенного в результате Гавайской операции. На этой стадии сообщениям морского отдела императорского генерального штаба верила даже американская сторона.
8 декабря станция номер 1 начала радиовещание с выпуска специального бюллетеня новостей в 6.00 утра. Снова и снова зачитывалось совместное коммюнике морской и сухопутной групп императорского генерального штаба:
«Сегодня, 8 декабря, до рассвета императорские армия и флот начали боевые действия против вооруженных сил Британии и Америки в западной части Тихого океана».
В 11.45 передан императорский рескрипт об объявлении войны, а в 13.00 поступило первое сообщение о военных действиях флота. Объявление из четырех пунктов начиналось так: