Дыхание Ангуса засвистело между стиснутыми зубами. Он сжал кулаки.

— Мы полагаем, что они могли использовать паслён (белладонна, сонная одурь) против него, как против того охранника в туалете. Он… он был беззащитен.

— Черт возьми! — Ромэн ударил по столу кулаком. — Этих ублюдков.

Ромэн начал ходить по комнате.

— Когда встает солнце? У нас достаточно времени для мести?

— Неа. Ублюдки удачно выбрали время для своей цели. Солнце взойдет через пять минут, слишком поздно.

Ромэн пробормотал еще одно проклятье.

— Ты прав, Ангус. Но мы должны атаковать сегодня вечером.

— Стыдись. — Ангус посмотрел на Шенну и нахмурился.

Мой Бог. Она вся покрылась гусиной кожей. Он считал, что это она всему виной! Петровски не напал бы на Ласзло, если бы он не помог ей сбежать. И если бы не похитили Ласзло, его шотландский друг был бы сейчас жив.

Ромэн продолжал шагать по комнате.

— По крайней мере, они не смогут пытать его сегодня долго.

— Ага, солнце вскоре остановит их пытки. — Ангус остановился, взявшись за дверную ручку. — На этом мы пришли к соглашению. Завтра ночью мы объявим им войну.

Ромэн кивнул, в его глазах загорелась злость:

— Да.

Шенна сглотнула. Это значит, что большинство вампиров умрет. Возможно даже Ромэн.

— Мальчики и я заняли убежище в подвале. Мы придумаем план, пока не встанет солнце. Ты должен найти место, где будешь спать, пока еще можешь.

— Я понимаю. — Ромэн отошел к столу.

Пока Ангус закрывал дверь, Ромэн подпер рукой лоб и закрыл глаза. Шенна не была толком уверена, что это было — горе или усталость. Возможно оба этих чувства. Он, должно быть, не слышал о смерти шотландцев очень долго.

— Ромэн? Может нам надо пойти в серебряную комнату?

— Это моя вина. — Прошептал Ромэн.

О, так это было еще и чувство вины. Её глаза наполнились слезами. Она знала, что такое чувство вины за смерть друга.

— Это не твоя вина. А моя.

— Нет. — Он выглядел удивленным. — Я был единственным, кто принял решение о твоей защите. Я позвонил Ласзло по телефону и приказал вернуться назад. Он следовал моему приказу. Как можешь ты винить себя? Ты была без сознания в то время.

— Но, если бы не я…..

— Нет. Наши натянутые отношения с Петровски должны были перерасти во что-то большее — рано или поздно. — Ромэн покачивал ногой.

Шенна схватила его за руку:

— Ты сейчас ослабнешь. Пойдем в серебряную комнату.

— Уже нет времени. — Он оглядел лабораторию. — Я буду в порядке и в гардеробной.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты спал на полу.

Ромэн устало улыбнулся:

— Милая моя, я не замечу никаких неудобств.

— Я скажу дневным охранникам, чтобы они перенесли тебя в серебряную комнату.

— Нет. Они ничего не знают обо мне. Со мной все будет в порядке.

Он споткнулся, направляясь в гардеробную.

— Закрой жалюзи, пожалуйста.

Шенна бросилась к окну. На востоке небеса окрасились в серые и розовые оттенки. Как только она закрыла жалюзи, луч света коснулся крыши Роматека.

Ромэн добрался до гардеробной и открыл дверь.

Внезапно громкий взрыв оглушил её. Земля под ногами сотряслась. Шенна схватила жалюзи, чтобы удержаться, но они сильно раскачивались, и она упала. Раздался сигнал тревоги. Следом раздался другой звук, который Шенна распознала как визг людей.

— О Боже. — Она выглянула в окно. На ярко освещенной утренним солнцем поляне была куча дыма.

— Взрыв? — Прошептал Ромэн. — Где?

— Я не уверена. Все, что я вижу это дым. — Шенна оглянулась назад. Он повис на двери гардеробной, смертельно побледнев.

— Они удачно выбрали время, я ничего не смог бы сделать сейчас.

Шенна снова взглянула сквозь жалюзи.

— Это в крыле здания, которое находится напротив нас. Кафетерий! Рэдинка была там!

Она подбежала к телефону и набрала 911.

— Там….. Там могло быть много людей. — Ромэн оттолкнулся от двери, споткнулся через несколько шагов и упал на колени.

Когда оператор ответил, Шенна пронзительно закричала в трубку:

— Взрыв! В Роматэк Индастриес!

— Какая степень опасности? — Спросила женщина.

— Это был взрыв! Нам нужны скорая помощь и пожарные.

— Успокойтесь. И назовите свое имя.

— Вы поторопите людей? Здесь раненые! — Шенна повесила трубку и бросилась к Ромэну.

Бедняга полз по полу.