— Ты ничего не сможешь сделать! Иди и спи!

— Нет. Я должен помочь им.

— Я вызвала спасателей. И я пойду туда сама, как только смогу убедиться, что с тобой все в порядке.

Она направилась к двери гардеробной и, встав у её двери, постаралась выглядеть как можно более властной.

— Иди в свою комнату!

— Я не могу быть беспомощным, когда люди нуждаются во мне.

Со слезами на глазах она опустилась перед ним на колени.

— Я понимаю. Доверься мне. Я буду здесь. Но ты ничего не можешь сделать.

— Да, это так.

Он схватил лабораторный столик и дернул его к себе на колени. Он потянулся за стаканом для вина с зеленоватой жидкостью.

— Ты не можешь! Оно еще не протестировано.

Черты его лица исказились:

— Что оно может сделать со мной? Убьет меня?

— Это не смешно! Ромэн, пожалуйста! Не делай этого!

Его руки дрожали, пока он подносил бокал ко рту. Он сделал несколько больших глотков, прежде чем поставил его обратно.

Шенна обхватила распятье, которое он дал ей.

— Ты хотя бы знаешь, что должно произойти?

— Нет. — Он отступил назад и покачнулся. — Я чувствую себя… странно.

И тут Ромэн свалился на пол.

Шенна упала перед ним на колени.

— Ромэн?

Она дотронулась до его щеки. Он был холодным. Безжизненным. Было ли это его «естественное» безжизненное состояние днем, или он убил себя этим экспериментальным снадобьем?

— Что же ты наделал? — Шенна положила голову Ромэну на грудь, прислушиваясь к его пульсу. Ничего. Но пульс и так бьется у него только ночью. А вдруг пульс больше никогда не будет биться? Что, если он ушел навсегда?

— Не покидай меня, — прошептала Шенна, потом выпрямилась, прижимая ладони к лицу. Она так усердно убеждала себя, что их отношения недолговечны. Но сейчас, когда он выглядел таким мертвым, это убивало её.

Ромэн. Само имя, казалось, отдавалось болью в душе. Шенна вновь склонилась к нему. Она не могла позволить себе потерять его.

В кафетерии были люди, которые нуждались в помощи. Ей нужно идти. Сейчас. Но она не могла пошевелиться. Не могла оставить его. Ей было так тяжело потерять Кэтрин, но это — это было так, словно её собственное сердце разбилось на тысячу кусочков. И с болью пришло обжигающее осознание того, что нет смысла больше притворяться, что её отношения с Ромэном невозможны. Они уже были. Она была влюблена в него и доверила ему свою жизнь. Позволила ему войти в свою голову. Победила свой страх перед кровью ради него. Шенна действительно верила, что он — добрый и честный. За всё это она полюбила его.

Ромэн был прав. Шенна понимала его вину и угрызения совести как никто другой. Они были связаны эмоционально и ментально. Жестокость судьбы причиняла боль в прошлом им обоим, но сейчас вместе они могли стать выше боли и отчаяния всего мира вместе.

Кто-то схватил её за запястье.

Он жив! Его грудь внезапно приподнялась, чтобы сделать глоток воздуха. Глаза открылись, загоревшись красным.

Шенна тяжело задышала. Она попыталась отодвинуться, но его хватка стала сильнее. Господи Боже, а что если он превратился в мистера Монстра?

Ромэн повернул голову и посмотрел на неё. Он моргнул раз, второй, затем его глаза приобрели обычный золотисто-коричневый цвет.

— Ромэн? Ты в порядке?

— Думаю, да. — Он отпустил её и сел. — Как долго я был без сознания?

— Я не знаю. Мне показалось — вечность.

Ромэн взглянул на настенные часы.

— Прошло всего несколько минут. — Он посмотрел на неё. — Я напугал тебя? Прости.

Шенна с трудом встала на ноги.

— Я испугалась, что ты нанес себе непоправимый вред. Это была сумасшедшая выходка.

— Да. Но всё получилось! Я не сплю, хотя на улице солнце. — Он встал и направился к гардеробной. — Здесь должна быть медицинская аптечка.

Ромэн схватил белую пластиковую коробку.

— Пошли.

Они побежали по коридору. До сих пор пронзительно верещал сигнал тревоги. Мимо них проносились люди с испуганными лицами. Кто-то пялился на Ромэна, когда другие отводили глаза.

— Они знают, кто ты? — спросила Шенна.

— Скорее всего. Моя фотография вывешена в вестибюле офиса. — Ромэн с любопытством огляделся по сторонам. — Я никогда не видел здание таким переполненным.

Они обогнули угол коридора, который связывал крыло лаборатории с кафетерием. Но он был наводнен людьми и ярким солнечным светом, который лился из трех окон, выходящих на восток. Когда Шенна проходила мимо первого окна, она почувствовала, как вздрогнул Ромэн. Ярко-красный ожог оставил дорожку на его щеке.

Шенна схватила Ромэна за руку.

— Солнце обжигает тебя.

— Обожжено только лицо. Тебе придется загородить меня от солнца. Иди возле меня.

Когда они пронеслись мимо второго залитого солнцем окна, Ромэн загородил аптечкой уже обожженное лицо. Но солнце оставило еще один красный шрам на незащищенной руке.