Шрифт:
Вместо ответа Тараш нежно поцеловал ее в губы. Не хотелось думать ни о пространстве, ни о времени.
Поезд мчался в темноте, и обоим казалось, что этому не будет конца…
Солнечный луч блеснул в окне.
Тараш посмотрел на часы. Они показывали одиннадцать. Потянул шнур, поднял зеленую штору.
В купе ворвался яркий свет, какой бывает в Картли в ясную погоду.
Высокое фарфоровое небо открывалось над землей.
Тараш Эмхвари потянулся в блаженном упоении. Ему казалось, что он снова родился на свет.
Нежная синева небес ласкала его взор.
В окне мелькали ландшафты Картли стального цвета.
Стальные,
солнечные,
цвета моря,
широко раскинувшиеся голые хребты (точно облезлая спина буйвола, с которой вороны выщипали шерсть),
полуразрушенные крепостные башни.
Тараш встал. Тамар, одетая, вышла из умывальной. Свежий, яркий румянец играл на ее щеках. Обычная бледность бесследно исчезла.
Она показалась Тарашу прелестнее, чем вчера. Он поцеловал ее, и Тамар увидела в зеркале, что они похожи друг на друга, как брат и сестра.
Она смотрела на свое отражение с таким чувством, точно это была не она, а вторая Тамар Шервашидзе, начавшая свою жизнь здесь, в зеркале этого купе.
Тараш усадил ее в кресло, сел против нее. Заметив незастегнутую пуговицу на ее груди, бережно застегнул.
— Когда я приезжаю в Картли, — сказал он, — мне все кажется, будто из заколдованного царства малярии и тропических ливней я возвращаюсь домой.
Тамар поглядела в окно.
— Надо пойти к Каролине, — вдруг вспомнила она о невестке и племяннице.
Каролина не спала всю ночь. «Исчезновение» Тамар и Тараша сильно ее обеспокоило. Она спрашивала о них у проводника, но тот, предупрежденный Тарашем, отговорился незнанием.
Каролина прошлась по вагонам, заглянула в ресторан, наткнулась там на Шардина Алшибая, но ничего ему не сказала. Наконец примирилась с мыслью, что они, вероятно, отстали от поезда на одной из станций.
Когда в полдень Тамар и Тараш вошли в купе Каролины, она не стала их ни о чем расспрашивать. Казалось, ее гораздо больше интересовала высившаяся на горе крепость, мимо которой проходил поезд.
— Эта крепость, — сказал Тараш, — образец гармонического сочетания архитектуры с природой. Одна из самых высоких, только Тмогви и Муцо стоят на таких же крутых склонах. И так по всей Грузии: вдоль каждой реки в шахматном порядке расположена система крепостей. Они тянутся по Куре до турецкой границы; по Ингуру — вдоль всей Сванетии до Ценара; по Арагви — до Гвелети; от Мцхета — до истоков Пшавской Арагви и оттуда до Чечни вдоль реки Аргун. Через каждые двести метров — крепость.
Когда в старину из Чечни двигался неприятель, то на башне Муцо зажигали огонь или поднимали стрельбу. И тотчас же крепости, расположенные в шахматном порядке, одна за другой подхватывали боевую тревогу. Последний сигнал подавался из Тбилиси в Бебрисцихе.
После короткой паузы он с грустью добавил:
— Таким образом, этот несчастный народ всю свою энергию тратил на самозащиту.
Встал, подошел к Татии, потрепал ее по щеке. Каролина посмотрела ему в глаза. И в ее взоре промелькнул отсвет тревожно проведенной ночи.
— Wenn meine Tochter erwchsen w"are, w"urde ich sie schon vor ihrer Liebkosung h"uten.
— Warum denn, gn"adige Frau?
— Weil Sie durch die westliche Zivilisation verseucht sind.
— Wirklich? Obschon… mag sein. [31]
31
— Если бы моя дочь была старше, я бы оберегла ее от вашей ласки.
— Отчего же, сударыня?
— Оттого что западная цивилизация вас развратила.
— Ну, что вы!.. Впрочем, возможно… (нем.).
Тамар был неприятен этот разговор, ей стало грустно, и она вышла из купе.
— So hartherzig hatte ich Sie nicht geglaubt, — сказала после ее ухода Каролина. — Es ahnt mir, dieses arme Mдdchen wird von Ihnen ins Unglьck gestьrzt. Soil-ten Sie doch ihre eigene Lebensart damit enthullt haben, als Sie unl"angst sagten, alles Sch"one musste zugrunde gerichtet werden.
— Zugrunde gehen damit von neuem aufzubluhen — es ist der Na.tur das unverg"angliche Gesetz und so meinte ich, [32] — ответил Тараш Эмхвари.
32
— Вы безжалостный человек. Неужели вы задались целью ее погубить. Вспомните ваши слова, что всякая красота должна быть повергнута.
— Я говорил о нерушимом законе природы. Все гибнет, чтобы возродиться вновь (нем.).
Каролина взяла на руки Татию, поцеловала ее в щечку, посадила перед окном.
— Виноград, виноград! — доносилось в окно.
Тараш вышел и принес Татии длинную связку винограда.
Тамар вернулась в купе.
Каролина продолжала любоваться карталинским ландшафтом.
Чтобы рассеять чувство неловкости, Тараш с особенным усердием принялся за обязанности чичероне.
В окне мелькнула Горийская крепость.
— Посмотрите на эту обрушившуюся скалу, — говорил Тараш. — Там была крепость Горисджвари. В ней заперся со своим гарнизоном царь Симон, прозванный турками «Дэли [33] Симон».
33
Дэли — безумный (тур.).