— Оно бы лучше без подписей… Напишем: «Просит вся старшина», — и печать поставим. Так спокойнее…

«Боятся, — подумал Мазепа. — Нет, назад только раки пятятся, ваши присяга у меня».

И громко:

— Пусть так. Позовите Быстрицкого.

Управляющий гетманскими имениями Быстрицкий столкнулся у ворот с есаулом, который сообщил, что от царя едет сюда Протасов. Гетман испугался не на шутку.

«Что, если Протасов везет приказ вести войско к царю? Ослушаться? А если и Карл откажет в своей протекции?.. Может, он уже передумал итти на Москву?»

И тут гетмана осенила счастливая мысль. Полчаса спустя все прислужники ходили по дому на цыпочках, стража к гетману не пускала никого. Сунулся было Горленко, но солдаты скрестили перед, ним ружья: гетман болен, приказано никого не принимать. Князя Протасова тоже впустили не сразу; его ввели только по разрешению гетмана.

Слабо мерцала в углу лампада. Мазепа лежал в постели, обложенный подушками. Протасов поздоровался.

— Рад, очень рад. Думал, что уже и не приведется увидеть государева посла. Эй, кто там есть, свечку зажгите или откройте окно.

— Пану гетману плохо? Не во-время. Неутешительной будет эта весть для государя. Простудился или еще что? — неловко мялся Протасов, с участием глядя на Мазепу.

— Наверное, конец подходит. Годы, повседневные заботы свалили меня, думаю за священником посылать.

— Что ты, светлейший? Жить еще будешь на радость нашей державе, бог не допустит смерти твоей в такое время. На кого же тогда войско останется?

— Неисповедимы пути господни. Пока я жив, буду еще руководить войском: умирать собираешься, а хлеб коси. — Лицо Мазепы искривилось в болезненной гримасе. Он провел рукой по лицу, будто прогонял улыбку, и спросил: — По какому делу, князь, приехал?

— Что ж об этом деле и говорить теперь? Государь в Смоленск призывал. Пора подниматься нам на супостата.

Мазепа привстал на локте:

— Скажи государю, что гетман войска украинского Мазепа даже в гробу последует за ним. Моя рука слаба, но сердце еще крепко, оно сильно волей и помыслом царским. Передай поклон мой его величеству. Верность войска украинского передай.

Тяжело дыша, гетман опустился на подушки.

— Скажу. Все скажу. Будем бога молить за здоровье твоей светлости.

Мазепа оставался в постели. От царя скакали курьеры осведомляться о его здоровье. Петр прислал даже своего лекаря. Тот долго осматривал, выслушивал и выстукивал Мазепу и вынужден был прийти к выводу, что гетмана и впрямь свалили в постель старость и жизненные невзгоды.

Мазепа лежал и слушал, как курлыкали в небе журавли, возвращаясь на старые места. Лихорадочно постучав в дверь и не дождавшись разрешения, в опочивальню вбежал племянник Мазепы Войнаровский. Его красивое лицо было испуганно, нервно сжатые губы дрожали.

— Зачем ты здесь?

— Меншиков сюда едет. Он поставлен к войску, я ночью бежал от него.

Недуг покинул Мазепу.

— Коня! Войску собираться в Батурине, всем итти туда… Чего же стоишь? Скликай старшину.

В Батурине Мазепа не стал задерживаться. В замке оставил полк с есаулом Кенигсеном и сердюкским полковником Чечлой. Приказал никого не впускать; если придут русские — стрелять по ним. Сам двинулся к Десне навстречу Карлу. За ним ехали собранные наспех полки — всего шесть тысяч. А обещал Карлу двадцать. Почти никто не знал, куда движется войско. Доехали до Оболони. Глазам открылась полноводная Десна. По распоряжению Мазепы Апостол выстроил полки. Гетман дважды проехал перед полками и остановил коня. Высоко над головою поднял булаву:

— Казаки! Слушайте то, что уже давно должен был я сказать вам, что говорило мне наедине наболевшее сердце. Москва задумала превратить нас в солдат, народ наш сделать слугами российскими. Долго мы терпели московские притеснения. Ничего нам не остается, как только итти к шведскому королю. Он будет уважать и защищать наши вольности. Братья, пришла пора, сбережем казацкую, свободу. Украина будет вольной, братья!

— Слава гетману Мазепе! — закричал Ломиковский.

— Слава! — нестройно откликнулись на флангах.

В центре было тихо, только похрапывали беспокойные кони да у самого берега клокотал весенний водоворот. Кое-кто поглядывал на фланги, где стояла гетманская гвардия — полки сердюков.

Мазепа послал вперед Орлика и Ломиковского. Те прибыли к передовому шведскому полку — к драгунам полковника Гальма. Полковник не сразу поверил и задержал обоих. Но тут, не дожидаясь их возвращения, приехал сам Мазепа. Гальм, известив Карла, повел гетмана к нему. У королевского шатра Мазепу встречал почетный караул.