Население, особенно в Эльзасе, усиленно шло навстречу французским стремлениям. Многочисленные эльзасцы переселялись, при наступлении призывного возраста, во Францию. Французская разведка использовала их немецкое образование, их родство и знакомство с немцами. Многие французские офицеры также выросли в германских школах и были весьма подходящими для разведки в Германии. Французам были сданы в аренду многие участки для охоты. Благодаря этому, а также благодаря французским владельцам поместий, замков и домов, в области всегда много находилось французов, которых держали, по крайней мере, с помощью «районных законов» вдали от укреплений. Зависели от французских основных учреждений и немецкие монастыри в Эльзас-Лотарингии.

В противоположность русской разведке, страдавшей всеми недостатками молодой, чрезмерно разбухшей и развращенной чужими деньгами организации, французская проявляла уже тогда соответствовавшее вековому опыту мастерство и отличалась грубостью, соответствовавшей ненависти и политической смелости Франции. Не были редкостью взломы учреждений и офицерских квартир, относительно которых можно было доказать, что орудия взлома были доставлены французским шпионажем. Не останавливался последний и перед работой с одурманивающими веществами и ядом. Изображения шпионов в уголовных романах и кинематографических фильмах имели своим прообразом страстно проводимую французскую разведку довоенного времени.

Уже с 1894 года имелись доказательства того, что [72] французская разведка свила себе гнезда среди германских военнослужащих. Так как, однако, полиция, ведущая контрразведку, имелась в небольшом числе лишь близ границы, то фактические данные ограничивались, главным образом, Эльзас-Лотарингией и лишь изредка удавалось доказать, что французский шпионаж перескочил уже через пограничную полосу и пустил корни внутри Германии. Но и это некоторыми случаями обнаруживалось. В качестве примера того, как далеко простиралась работа французского Генерального штаба, мы приведем лишь историю специального комиссара Томпаса. Отец его поселился после войны 1870–1871 г. в Мюнхене в качестве торговца французскими винами. Сын получил немецкое образование. Затем он познакомился с Германией, состоя на службе международного общества спальных вагонов. Достигнув призывного возраста, он был призван французским Генеральным штабом и обучен разведывательной службе. Он должен был позаботиться о том, чтобы его немецкие знакомства были рассеяны по империи. Он постарался, в особенности, над тем, чтобы его мюнхенские подруги переселились в Берлин и завязали сношения с молодыми офицерами, преимущественно из военно-учебных заведений. Стали известны два случая, когда германские офицеры поддались систематическому обольщению этой организации. Под французским руководством они обокрали полностью артиллерийскую и инженерную школы. Что не должно было пропасть, было с помощью французов сфотографировано.

Особенно обильным источником военных сведений о Германии являлись для французской разведки бежавшие во Францию германские дезертиры. Уже до войны было обращено особое внимание на использование этого источника. Совместным циркуляром министерств внутренних дел, военного и морского от 1-го июня 1913 г. были отменены прежние распоряжения и заново разработана подробная инструкция. Особенно заботились о том, чтобы каждого перебежчика тщательно допросил «с военной точки зрения» предназначенный для этого офицер, и чтобы он, в тех случаях, когда можно предполагать, «что перебежчик в состоянии доставить особенно интересные сведения», направил [73] его для дальнейшего расспроса в военное министерство в Париже. Относительно допроса существовали подробные инструкции, по отношению к дезертирам — начиная уже с 1909 г. Протокол допроса дезертира должен был содержать, в зависимости от рода оружия опрашиваемого, определенные многочисленные вопросы, ответы на которые могли доставить ценные сведения о германских военных учреждениях. Достойно упоминания, что заботились и о том, чтобы склонить дезертиров к отдаче своих военных и других документов, которые пересылались разведывательному управлению и использовались агентами его при их въезде в Германию.

Легкость шпионажа в Германии увеличивала усердие всех его органов, получавших, кроме заработка, почетные отличия. В противоположность русской разведке, французская выплачивала большие суммы и достигала таким путем больших успехов, чем те, которыми русская разведка была обязана своему действию напролом и невнимательности к судьбам людей. Но и французская разведка впадала в легкомыслие. И ее офицеры не останавливались перед личной деятельностью на германской почве. В декабре 1910 года был арестован офицер разведывательной службы из Бельфора, капитан Люкс, не смогший противостоять притягательной силе верфи графа Цеппелина в Фридрихсгафене и честолюбию, побудившему его к самостоятельному производству нужной разведки. Присужденный германским судом к рыцарскому заключению в верхнесилезской крепости Глятц, он сбежал оттуда с помощью органов французской разведки на востоке Германии и в Богемии. Оказалось, что уже задолго до войны Франция свила гнездо и там. С другой стороны, и русская разведка действовала на западе Германии в тесном контакте с французской. Для руководства было организовано особое отделение в Швейцарии под начальством высших офицеров, которые чувствовали себя вдали от России особенно уверенно и швырялись большими средствами. Деятельность их была, поэтому, почти вся известна, и вред, наносимый ими Германии, был невелик.

Но и без этого Швейцария, Бельгия, Голландия и [74] Люксембург были издавна ярмаркой работающих против Германии с 1910 г. и взаимно друг друга поддерживающих разведывательных учреждении Антанты. Страны эти доставляли представителям разведки приятное и богатое развлечениями место жительства, а их агентам — лучшую возможность незаметно ездить в Германию. Чем более руководство шпионажем переносилось в нейтральные страны, тем больше щадилось собственное население и шпионы вербовались среди населения этих стран.

Самое большое шпионское бюро содержала Франция в Швейцарии. Оно находилось в Женеве; начальником его был сначала подполковник Ляргие, а затем обер-лейтенант Парше. Его обслуживало приблизительно 90 человек. Базель был в течении десятилетий резиденцией вспомогательного разведывательного учреждения против южной Германии. В начале войны там было обнаружено швейцарской полицией французское шпионское гнездо, которое должно было взрывать германские технические железнодорожные сооружения.

«Intelligence department» английского Генерального штаба содержало свое самое большое шпионское бюро в Брюсселе, ул. Даршард, 7, под начальством капитана Рендмарт фон Вар-Штар. За рубежом главным образом выступал, и с большим успехом, инженер Герберт Далэ Лонг, работавший по разведке и во многих других местах под именами: Лессинг, Ланэ, Далэ-Хербет, Леиор, Гонг. Это шпионское бюро имело разветвления в Голландии, главным образом в Амстердаме, где происходило большинство переговоров со шпионами. Впрочем, Бельгия, Голландия и северные государства и сами являлись объектами английской разведки. Последняя поэтому выступала здесь чрезвычайно осторожно. Для шпионажа в этих странах она пользовалась и германскими подданными. Ей было легко вербовать людей в Германии и среди путешествующих по Британской Империи или живущих там немцев, так как последние полагали, что они не делают ничего бесчестного и, во всяком случае, противного интересам своей родины, получая крупное вознаграждение, как английские шпионы, или же чувствовали себя польщенными [75] оказанным им Англией доверием. Для английской же разведки они были ценны также и тем, что она могла от них отречься в случае их провала. Английская разведка заходила на этом пути так далеко, что пыталась склонить к шпионажу заграницей германских офицеров, питая большое доверие к их ценности и добросовестности. Это была чрезвычайно ловкая игра Англии, направленная на скрытие своего мирового шпионажа и на отвлечение подозрения на Германию. Задолго до войны Англия была, без сомнения, осведомлена о военной и морской мощи Голландии, Дании, Норвегии и Швеции, имела твердые планы на случай, если эти страны также должны будут активно втянуться в войну, и располагала в этих странах предпосылками для торговой и экономической войны с Германией. Только Россия соперничала с Англией в отношении разведки в северных государствах. Центр ее заграничного шпионажа находился в Копенгагене, чему благоприятствовали отношения между датским и русским двором. Руководил там шпионажем генерал Игнатьев, а в последние годы перед войной — Ассанович. Последний работал успешнее своего предшественника и неоднократно переносил поле своей деятельности в Стокгольм. Он был способным учеником английской разведки и начал перед самой войной употреблять немцев для шпионажа в соседних государствах.

Заграницей поддерживали французскую разведку военные и морские атташе и консульства, особенно расположенные на менее поддающихся наблюдению постах. Так, например, могла быть доказана совместная деятельность консула Робэи в Бремене с морским атташе Фаррамонд в Берлине. В 1910 г. Жорне Фукс был назначен французским консулом в Берлине, хотя еще в 1892 году он был выслан из Эльзас-Лотарингии как один из самых усердных политических агентов Франции. Германия заявила протест, но удовлетворилась тем, что его перевели в Нюрнберг. Там он находился всегда под подозрением в шпионаже. Оно подтвердилось во время обыска в его квартире при объявлении войны. Консула, находившиеся в Швейцарии, все поголовно работали по разведке. В качестве особенно усердного должен быть отмечен консул Викстрэм в Мальме. [76]