В этот момент входная дверь позади рывком распахнулась - в отличие от более фешенебельных заведений, "Берлин" не был оснащен автоматическими дверями на фотоэлементах - и в зеркалах отразились двое: высокий мужчина в кожаной куртке и женщина в зелёном пальто с огромным меховым воротником. Власову показалось, что женщина не очень твёрдо стоит на ногах.

– Нет, я не собираюсь здесь задерживаться, - сухо ответил Власов.

– В таком случае вы имеете право находиться здесь только до двух часов ночи. Может быть, вы всё-таки зарегистрируетесь? Мы не спрашиваем документов. Просто назовите фамилию, - служащий выразительно подмигнул.

Тем временем вошедшая парочка добралась до стойки. Мужчина, деликатно поддерживая свою спутницу под локоть, поинтересовался, есть ли свободная комната для супругов Курц.

Нетрезвая дамочка хихикнула.

Служащий склонился к рехнеру, быстро пощёлкал клавишами, и обнаружил "прекрасную комнату в северном крыле", всего за сто марок за ночь. Мужчину это не устроило, и очень скоро отыскалась почти столь же прекрасная комната за семьдесят две марки.

Дама, слегка согревшись, высунула накрашенную мордочку из жиденького меха. Фридрих посмотрел на неё и решил, что номер обойдётся господину Курцу (или кто он там на самом деле) в любом случае дороже, чем эта потрёпанная бабёнка с написанной на лице профессией. После чего развернулся и отправился искать фрау Галле.

Ресторанный зал был полупустым. Фрау Галле сидела за крайним столиком возле самой двери и вяло ковырялась вилкой в тарелке, посматривая, как Микки поедает огромную порцию мороженого. Микки делал страшные рожи и закатывал глаза, слизывая с ложечки белые потёки.

Власов снял куртку, повесил её на спинку стула и сел.

– Кто снял вам номер в этой гостинице?
– начал он.
– Это не очень хорошее место.

– Мои друзья из газеты, - Франциска продолжала сосредоточенно наблюдать за гримасами Микки.
– Тут говорят на дойче и не спрашивают документов.

– Ах да, конспирация. За вами наверняка следит русская полиция. Кроме того, целая свора западных репортёров ищет вас по всей Москве. Не кажется ли вам, что прятаться уже поздно? Тем более здесь? Если у кого-нибудь из этих кретинов хватит ума сложить два и два, они прежде всего обшарят все подобные места в городе...

– Я же не знала, что так получится, - вздохнула фрау Галле.
– У меня конфиденциальное дело... а тут такое...

– Хочу ещё мороженного!
– потребовал мальчик.
– Хочу персикового!

– Миленький, тебе больше нельзя, ты простудишь горлышко, - закудахтала фрау Галле.

Микки забрался на стул с ногами и демонстративно уткнулся в остатки своей порции.

– Я всё ещё никак не поверю, что это было на самом деле, - пожаловалась Франциска.
– Как будто я попала в плохой фильм. Представляете, вот я пошла в туалет, вот взяла шприц, а потом что-то происходит - и я лежу под капельницей, а мне говорят, что я нахожусь в больнице... В тюремной больнице, - она жирно подчеркнула голосом предпоследнее слово.

– Представляю, - пожал плечами Власов.

– И я не знаю, где мой ребёнок! И мне никто ничего не объясняет!
– продолжала накручивать себя журналистка.
– А потом меня начинают допрашивать!.. И... и... они меня осматривали!
– выдавила она из себя.

Фридрих вздохнул.

– Вы прекрасно знаете, по какому обвинению вы были задержаны. Личный осмотр - стандартная процедура, применяемая к наркокурьерам.

– Но я же не наркокурьер!
– возмутилась фрау Галле.
– И к тому же они мне лазили в... в...
– она покраснела.
– Это нарушение неприкосновенности личности. Этого я им никогда не прощу, - зло добавила она.

– Думаю, что им это безразлично, - пожал плечами Власов.
– Они делали то, что велит им инструкция. К тому же в лондонском или нью-йоркском аэропорту...

– Я считаю, что такие вещи должны быть запрещены!
– заявила госпожа Галле.
– Это моё убеждение.

– У вас очень много убеждений, - усмехнулся Власов.
– Увы, убеждения - плохой материал для построения правильных выводов. Если бы у меня было столько убеждений, меня бы уволили с работы.

– Вы имеете в виду, с вашей настоящей работы?
– журналистка перешла к нападению.
– Вы же не думаете, что я поверила вашей дурацкой визитке?

– Увы, у меня нет для вас другой визитки, - усмехнулся Фридрих, - с черепом и костями, или с чем там ещё, по вашему убеждению, ходят зловещие сотрудники ненавидимых вами ведомств. Впрочем, у меня есть знакомые из этих структур. Это в высшей степени приличные люди...

– Мороженого!
– снова заканючил Микки.
– Хочу мороженного! Персикового!

– Не знаю, зачем вы здесь, - нахмурился Власов, - но я не понимаю, зачем вы потащили с собой ребёнка... да ещё такого неуправляемого ребёнка, - он выделил голосом предпоследнее слово.
– Мне кажется, вы собирались совершить что-то не вполне законное. Или, по крайней мере, опасное. Что ж, рисковать собой - ваше право. Но зачем же таскать с собой детей, да ещё дурно воспитанных?
– Власов покосился на мальчика, который тем временем, увлечённо сопя, тыкал ложечкой в раскисшие остатки своей порции, пытаясь построить из них что-то вроде горки.