— Понимаю, — закивал Мелин. — Я бы и сам себе в данной ситуации сказал: 'Ты сумасшедший'… Но я не с того начал свой рассказ. Я торопился. Так что присядь, послушай все с самого начала.

— Что ж, это разумно, — согласился Лавр и вернулся за свой стол, отодвинул в сторону схемы по декорированию парадной залы. — Нелишним будет все заново послушать. Рассказывай. Но не торопись и думай над каждым словом! Чтоб обвинять в государственной измене лорда королевской крови, нужно иметь в арсенале весомые доказательства. Есть ли они у тебя?

— О! Сейчас ты все поймешь! — заверил короля кронпринц и, несмотря на смертельную усталость (он несколько дней провел в седле, почти не спал, почти ничего не ел — так сильно торопился в Тильд), начал порывисто расхаживать по королевскому кабинету и рассказывать о том, что с ним и Лариком произошло во время визита в Илидол.

— Постой. Ты что же? Решил жениться на горничной? — внезапно перебил его государь, услыхав про Нину.

— Это неважно, — отмахнулся было Мелин.

— Неважно?! — Лавр Свирепый опять вскочил из-за стола. — Ты! Наследный принц Лагаро! На горничной?! И не спросил меня?! Своего отца?! Своего короля?!

— Выслушай меня до конца! — резко выкрикнул юноша.

Король поджал тонкие губы, нахмурил брови, пронзительно глядя на сына, скрестил руки на груди и сел обратно. Мелин тоже сел — в кресло напротив, потому что чувствовал: ноги вот-вот подкосятся.

Через секунду юноша взял с отцовского стола высокий узкий графин, полный воды, и осушил его за пару секунд. Это немного взбодрило молодого человека, и он повел рассказ дальше, более спокойно и обстоятельно подбирая выражения.

— Все очень странно, — пробормотал король, дослушав сына. — У Гая, оказывается, такие грандиозные замыслы, мечты о троне… Никогда бы не сказал…

— Как понимать твои слова? — насторожился Мелин. — Ты мне не веришь?

— Сын, не спеши с выводами, — Лавр поднял вверх указательный палец правой руки.

— Не веришь! — уже убежденно выпалил юноша. — Считаешь: я вру! Конечно. Как же иначе? Гая Гоша, своего любезного кузена, ты знаешь много-много лет, а со мной знаком каких-то пару месяцев! Ха!

И тут король раздраженно ударил кулаком в стол — зазвенел письменный прибор:

— Еще раз послушай, черт тебя дери! Ты думаешь, все так просто: достаточно прийти ко мне, разогнать моё собрание и обвинить Гая Гоша в измене? Он много лет был моим верным другом и соратником, а что теперь? Теперь, так внезапно, он решил расшатать подо мной трон?

— А если все это время он только и ждал подходящего случая? Как клещ в траве: он сидит и ждет, все свою жизнь…

— Хочешь сказать, что ты, явившись из небытия, стал для него этим самым подходящим случаем?

— Я же говорил! И о том говорил, как народ о тебе отзывается. И о твоих сыновьях от Корнелии. Нет у народа к вам любви. Я сидел в пивных, я бродил по улицам, я разных людей слушал — мало хорошего о вас говорили…

— А тебя, значит, они любят? Из-за того, что ты семь лет бил морды в доме какого-то Блоба и выставлял на потеху свое боевое искусство? И вот на этом замешаны планы Гоша усадить тебя на трон? — Лавр даже хохотнул.

— Вспомни своего дядюшку, который спровадил тебя на войну, а сам принялся хозяйничать в стране! — ответил Мелин. — Я читал историю, я знаю, что и с тобой было что-то подобное. И разве ты сразу разобрался с дядей? О, нет! Ты ждал подходящего момента… Всегда должен быть подходящий момент, для всего. Любой тщательно продуманный замысел может провалиться, если он не ко времени!

Король сцепил пальцы, хрустнув при этом костяшками. Он думал.

— Я хочу знать, что ты намерен делать? — напомнил о себе Мелин, ему казалось: отец слишком долго размышляет над очевидным.

— Я не могу действовать наобум. Мне нужно время…

— Но у меня его нет! Гош угрожает моему наставнику! Угрожает Нине! — юноша уже не сидел — вновь подскочил на ноги и теперь метался по кабинету, как плененный зверь по клетке. — Я не уверен, что обезопасил девушку!

— О ней лучше забудь, — строго ответил король. — Как и о Германе. Это слишком мелкие фигуры…

— Никогда! — зарычал Мелин. — Я этого не желаю!

— И ты можешь исполнить это свое желание? — холодно спросил государь. — Или ты хочешь, чтоб я дал тебе армию, с которой ты бросишься в Илидол и спасешь старика, которому и так всего ничего не осталось? Говорю сразу: этого не будет. Из-за одного старика и какой-то там девицы я не позволю распалять усобицу…

— Ах так?! — взорвался юноша и в сердцах пнул свою шапку, оказавшуюся под ногами. — Тогда я сам все сделаю! У меня достаточно людей в Данне!..

— Не смей ничего делать без моего указания! — король вновь ударил кулаком в стол: от этого опрокинулась малахитовая чернильница, и ее содержимое темным пятном растеклось между отцом и сыном. — Вот тебе мой приказ, королевский приказ! Езжай обратно в Данн. С Гошем и его заговором я сам разберусь. Если понадобиться — вызову тебя на подмогу. Пока же: ты прибудешь к празднику Воротею, как и было договорено ранее!