– Она как, все со "Скатом" работает?

– Да. А что, вы хотели ее видеть? Может, я что передам?

– Знаешь, есть идея начать пропагандировать наши достижения. Машину с алюминиевым ломом задержали, надо бы снять. Астафьев тут с Мазуровым отличились, тоже бы неплохо отметить в прессе. Ну, ладно, приедет, пусть позвонит, обсудим.

Закончив разговор, Мамонов стер с лица улыбку и вытащил из кармана мобильник:

– Гусь? Просыпайся! Растряси своих братков, надо перехватить белую "Оку" номер триста тринадцать АЯ, срочно! Это машина Брошиной. У нее должна быть кассета с одной очень интересной записью.
– Он посмотрел на часы: - Минут десять назад она проехала в сторону Волжанска. Ее нельзя упустить.

Закончив неприятный разговор, Мамонов с трудом сосредоточился на предстоящей работе и нажал кнопку селектора:

– Пригласите Касьянова.

Оставшихся беглецов вычислили, как говорится, на кончике пера. Ночью, в третьем часу позвонил некто Василий Михайлович Захаров, пенсионер и ветеран войны.

– Тут у меня за стенкой квартира пустует, Мироновна умерла месяц назад, а у дочки своя квартира.

– Ну и что?
– спросил дежурный, с трудом подавляя зевоту.

– Да вот, вроде никто не живет, а вода в туалете за стенкой временами шумит и шумит.

– Ну и что?
– повторил дежурный.
– Может, сливной бачок неисправен.

– Как это что?!
– возмутился ветеран.
– Обратите внимание, это непорядок! Так ведь и все квартиры внизу залить может.

– А почему вы в милицию звоните, а не ЖКО? Ну ладно, передам информацию в аварийную службу, - сказал дежурный, чтобы побыстрее закончить разговор со стариком.
– Диктуйте адрес. Это ваш адрес, или соседский? Нет, вы уж скажите номер той самой квартиры.

В это время зашел дежуривший в ночь Касьянов.

– Что там у тебя?
– спросил он.

– Да вот, ветеран один задолбал, - опуская трубку, сказал дежурный.
– Говорит, квартира за стеной нежилая, а вода в туалете периодически шумит. Бессонница старика извела, вот и звонит всем подряд.

– И где это?

– Тухачевского, сорок, квартира двенадцать.

Касьянов наморщил лоб:

– Двенадцатая, говоришь?

– Да.

– Дай-ка мне все сведения на оставшихся наших придурков.

Просматривая адреса родственников беглецов, капитан тут же наткнулся на знакомый адрес. По этим данным в той квартире жила бабушка одного из троицы, Артема Юрташкина.

Касьянов тут же набрал номер телефона участкового Виктора Демина.

– Виктор, это Касьянов. Ты проверял Тухачевского, сорок, квартира двенадцать?

– Постой, дай вспомнить...
– Судя по голосу, участковый тщетно пытался проснуться.
– Дом сорок, квартира двенадцать. Там старуха раньше жила, да?

– Да, бабка Юрташкина.

– А, вспомнил! Я проверял ее в первый же день после побега.

– И как?

– Бабка-то померла. Ну, я привел мать Юрташкина, заставил открыть дверь.

– Никого не было?

– Нет.

– А сейчас один дед звонил, говорит, что вторую ночь в квартире временами шумит вода.

– Это интересно.

– Давай, поднимайся, я сейчас подъеду.

В кабинете Касьянов просмотрел дела беглецов. Молодые - одному двадцать, остальным по двадцать два. На цугундер всех притянули по первому разу, за кражу кабеля с родного завода. Триста метров, в руку толщиной, этот медный кабель стоил в приеме металла весьма солидно. Вычислили парней быстро, буквально через два часа, тем же утром. Они как раз взвешивали кабель в пункте приема цветного металла, расположенного среди частных гаражей. Обычно за такие грехи не сажали, обходились подпиской о невыезде. Но эти воришки совершили ошибку. Приняв на грудь по стакану водки, они слишком нагло и агрессивно встретили подъехавший патруль, за это и загремели в ИВС - чисто в воспитательных целях. Двухсуточное пребывание в камере с десятком более опытных и агрессивных уголовников не понравилось парням, и они не упустили шанс дернуть на свободу с благословения покойного Свинореза.

С колодниковскими кадрами Касьянов решил не связываться, на задержание он взял группу немедленного реагирования - ГНР. Они должны первыми выезжать на происшествия, определять, есть ли состав преступления, при необходимости производить первичное расследование и находиться на месте до приезда опергруппы. ГНР состояла всего-то из трех человек - шофера и двух опытных оперов: Пунаева и Русакова.

Машину они оставили за углом дома, шофер должен был подстраховать их, если кто-нибудь решится спрыгнуть с четвертого этажа. Осторожно, стараясь не шуметь, подошли к квартире. Касьянов долго стоял у двери, приложив ухо к многократно перекрашенной фанере, слушая тишину, пока не уловил далекие, приглушенные голоса. Этому он научился у Мазурова, пару раз участвуя с ним в задержании.

– Есть, тут они, - сказал капитан старшему по ГНР капитану Пунаеву.
– Где же Демин?

Участковый появился минут через пять, и не один, а с заплаканной женщиной лет сорока пяти.

– Это мать Юрташкина, Антонина, - сказал он, кивая на свою спутницу.
– Она уже призналась, там они, все трое.

– А как же ты проверял в тот раз?

Демин смутился.

– Говорит, залезли в шкаф и сидели тихо, как мыши, - нехотя признался он.

Касьянов снисходительно усмехнулся.