– Тоже мне, Том и Джерри. Ладно, пусть открывает дверь.

Хозяйка, все так же всхлипывая, полезла в сумочку, достала ключи и начала один за другим отпирать все три замка. Когда с последним было покончено, она толкнула дверь, но та не поддалась. Антонина беспомощно посмотрела на милиционеров.

– Там щеколда с той стороны.

Касьянов продолжал все это время прислушиваться к звукам внутри квартиры.

– Скажите, чтобы открыл дверь, - тихо шепнул он женщине.

– Артем, открой, - слабым, болезненным голосом сказала мать и стукнула маленьким кулачком в обшарпанную дверь.
– Артемчик, пожалуйста!

– Ма, ты одна?
– вскоре донеслось из-за двери.

– Нет, не одна, - громко ответил Касьянов.
– Открывай, милиция!

Тихие шаги удалились, но капитан снова крикнул:

– Дом окружен, так что выходите, и побыстрей!

Уговоры длились еще минут десять, мать заливалась слезами, но за дверью было тихо.

– Оружие у них есть?
– спросил Касьянов.

– Да какое оружие! Нет у них ничего, откуда?
– всхлипывая, сказала Антонина.

Тогда Касьянов кивнул самому мощному из ГНР, капитану Русакову.

– Давай, похоже, уговорами их не проймешь.

Дверь сдалась после первого же таранного удара стокилограммового тела Русакова. Оперативники быстро рассредоточились по всей квартире, но никого там сначала не нашли.

– Так, и в каком шкафу они прятались в прошлый раз? В этом?
– спросил Касьянов, направляясь к старинному шифоньеру с зеркалом. Открыв дверцу, он заглянул внутрь и, запустив руку, выволок за шиворот тщедушного парня в майке и трениках.

– Сынок, - вскрикнула мать.
– Артемчик!

Больше в шкафу никого не оказалось, но из соседней комнаты донесся довольный голос Русакова.

– Вот он где, милый! Щас мы его, как Тельмана...

Все двинулись туда. Встав на одно колено, громадный Русаков, пыхтя, шарил рукой под деревянной кроватью.

– Отбивается, - удивленно сказал он, но через секунду с возгласом: - Есть!
– выволок за ногу худющего парня в одних трусах. Тот цеплялся за ножки кровати и даже приведенный оперативником в вертикальное положение продолжал дергаться всем телом, напоминая кукольного Петрушку.

– Смотри, какой шустрый!
– удивленно сказал Русаков, прихватив задержанного за шею. Потом он слегка сжал пальцы, и брыкастый пацан сразу закашлялся и успокоился.

Третьего из этой команды Демин обнаружил в кладовке, рядом с туалетом, среди сломанных швабр, мешков с барахлом и прочим хламом.

Вместе они представляли собой жалкое зрелище - испуганные, щуплые, они больше походили не на злостных уголовников, а на нашкодивших старшеклассников. Трое суток беспрерывного страха превратили их в обезумевших волчат. Все эти дни они боялись зажигать свет, разговаривать, питались хлебом, водой и консервами, которые принесла мать Артема Юрташкина. Любой случайный стук, громкие голоса на лестнице приводили их в панику. Страх проник и поселился в их душах, полностью измотал парней. Все это время они много ели, пили, мало двигались, но при этом нещадно худели, такова была сила этого страха.

Страх и сейчас темнел в глазах каждого, хотя скрываться уже не было нужды, но теперь они боялись мести этих людей в форме. Они не сомневались, что их будут долго и страшно бить, но как раз это им не грозило. Но за три дня злость милиционеров улетучилась, на смену пришла усталость, бессонные ночи измотали и их, а то, что поиски, а значит, и все сверхсрочные закончились, привело милиционеров почти в благодушное состояние.

– Ну вот, малыши, погуляли, и пора в детский сад, на нары, - прогудел Русаков, чуть ли не с родительской лаской глядя на беглецов.

– Молодые придурки, - сказал и Демин, наблюдая, как парней усаживают в зарешеченный "уазик".
– Так могли бы условником отделаться, а теперь точно сядут.

Вся процедура задержания уложилась в короткий, пятиминутный доклад Касьянова и. о. начальнику ГОВД. Похвалив подчиненных, Мамонов отпустил капитана, и почти сразу дежурный доложил о звонке из больницы.

– Богомолов к вам прорывается, - сказал он.

– Хорошо, давай его.

– Михаил Андреевич, это Богомолов вас беспокоит.

– Здравствуйте, Рэм Андреевич. Как дела, как здоровье?

– Да здоровье-то ничего, вашими молитвами, но некоторые ваши подчиненные очень хотят это здоровье мне испортить.

– Что такое, в чем дело?
– насторожился Мамонов.

– Этот ваш лейтенант, Астафьев, по-моему, просто хунвэйбин какой-то. Вчера ночью нагло заявился в больницу. А я же помню вашу указанания, я ему предложил покинуть отделение, как вы велели, так он сунул мне под нос пистолет и все-таки остался. И угрожал вполне серьезно, впору инфаркт получить.