Шрифт:
Если турки принимают указанные условия, то Россия готова уступить один из островов у берегов Крыма, возвратить все острова в Архипелаге, а также Молдавию и Валахию.
Долго, больше месяца раздумывали в Стамбуле над предложениями Петербурга, прежде чем пришел ответ султанского Дивана. Порта требовала вернуть все завоеванные земли, за что заплатит России 40 мешков денег — 12 миллионов рублей. Россия получает право ограниченного плавания по Черному морю. К России переходят города Керчь, Еникале, за что Россия заплатит 30 мешков денег — 9 миллионов рублей.
Русский посол Обресков с ходу отверг предложения турецкой стороны. Мирные переговоры на этом закончились, время перемирия истекло. Слово для разрешения спора между соседями в дальнейшем предоставлялось пушкам…
* * *
Обычный ледовый покров у берегов Азовского моря и в Керченском проливе сходит на нет к середине марта. Но еще задолго до этого Сенявин приказал начать вооружать суда флотилии. Теперь нет-нет да называл он подопечные морские силы флотом. И в самом деле, к весне 1773 года на Керченском рейде собралась внушительная сила. Шесть фрегатов, десяток переделанных для плавания по морю и подновленных «новоманерных» кораблей, палубные боты, полтора десятка разведывательных и транспортных судов.
Как и прежде, перед началом кампании Сенявин собрал офицеров. Такое собрание, где пояснялись цели и задачи предстоящих действий на море, знакомило всех офицеров с намерениями флагмана, проясняло, чем будут заниматься соседи ближние и дальние, наконец на нем флагман, пользуясь случаем, представлял офицеров, вновь прибывших на флотилию для прохождения службы. Чаще всего офицеры, как правило, уже знали, кто и откуда перевелся, но добрая половина знала о них понаслышке.
Первым Сенявин назвал прибывшего с Балтики, не по годам тучного, контр-адмирала Баранова, человека средних лет. Некоторые офицеры знали его по совместной службе на эскадре и отзывались о нем с похвалой. Вторым Сенявин назвал никому прежде незнакомого офицера, иностранца, принятого на русскую службу.
— С Дунайской флотилии определен к нам Адмиралтейств-коллегией флота капитан второго ранга Кинсберген Иван Генрихович, прошу любить и жаловать.
Из первого ряда приподнялся молодцеватый, тоже средних лет, но стройный, с щегольскими усиками офицер, слегка поклонился и сел.
— Для сведения в виду имейте, што службу нашу Иван Генрихович знает, четверть века с лишком в известном вам флоте голландском обретался, а как будет на деле, кампания выявит.
Сразу же Сенявин изложил цели предстоящей кампании, пояснил, кто, где и как будет противостоять неприятелю.
— Наши супротивники на дальней стороне Черного моря все еще мнят себя хозяевами всей акватории. Предстоит нам и собратьям в море Средиземном доказать, что оное суждение ложно, и показать султану, что права наши издревле остаются незыблемыми. Сенявин подошел к развешанной на стене карте:
— Генеральная задача флотилии нашей — не допустить неприятеля к берегам крымским и, упаси Бог, допустить прохода турецкой эскадры Керченским проливом в Азовское море.
Сенявин ткнул указкой в карту:
— Контр-адмиралу Баранову с одним фрегатом, четырьмя «новоманерными» кораблями и в придачу палубным ботом надлежит крейсировать от Кафы до Цемесской бухты. Там турки устроили базу свою для эскадры. Капитану первого ранга Сухотину с четырьмя же «новоманерными» кораблями закрыть наглухо пролив Керченский подле мыса Тузла. Капитану второго ранга Кинсбергену надлежит с фрегатом о тридцати двух пушек, двумя «новоманерными» кораблями и в придачу ботом «Куриер» крейсировать от Кафы вдоль крымского берега до Балаклавы, дабы обезопасить сии места от десанта турецкого. Соответственно вышесказанному все командиры получат надлежащие приказы мои и инструкции. Сенявин оперся об указку:
— На сем, господа офицеры, закончим, и памятуйте, што лучшая оборона от неприятеля есть нападение на него и лихая атака…
В середине мая все три отряда заняли исходные позиции и приступили к крейсированию в заданных акваториях. Но не прошло и недели, как случилось несчастье. Во время похода на шканцах фрегата «Первый» флагмана отряда, контр-адмирала Баранова, сразил намертво сердечный приступ. Сенявин без промедления назначил вместо него Сухотина, а сам принял командование отрядом в Керченском проливе.
Отправляя Сухотина в плавание, Сенявин предупредил:
— Поимей в виду, ежели в Цемессе обнаружишь эскадру турок, немедля дай мне знать. Тебе одному не под силу совладать с линейными кораблями. Блокируй выход из бухты, а там я с Кинсбергеном подоспею на помощь.
Отправляясь в крейсерство из Кафы, Сухотин начал с обследования Тамани, то ли острова, то ли полуострова, лежащего к югу от Керченского пролива, на берегу, занятом турками и ногайскими татарами.
Весной, в половодье, когда вешние кубанские воды переполняют все лиманы в дельте Кубани, южный, Ки-зилташский лиман превращается в самый настоящий залив с выходом в Черное море. Правда, он весьма мелководный и практически недоступен для морских судов.