— Почему кони? — тихо спросил Игорь, садясь на камень и не сводя глаз с Наташки. — Посейдон вроде же был бог моря…

— И бог коней, — Наташка не оборачивалась. — Храм стоял долгодолго, здесь уже жили другие народы, а его никто не трогал, пока не пришли турки. Они взорвали храм порохом, потому что им запрещено изображать живые существа и они даже своих женщин прячут под покрывала, а в храме стояли ещё и фигуры морских дев… Но с тех пор турецкие корабли не осмеливались подходить к этому берегу — Посейдон разгневался и топил их… А когда пришли русские — успокоился, потому что они не трогали того, что осталось от храма и даже охраняли развалины…

— Наташка-а… — осторожно позвал Игорь. — Ты чего?

— Ничего, — он обернулась с улыбкой. — Так Дмитрий Палыч говорил.

— А кто это такой? — Игорь встал и подошёл к девчонке. Отсюда было видно побережье в обе стороны сразу, чуть ли не до Анапы и Новороссийска.

— Он был учитель в нашей школе. А когда её закрыли — застрелился. Два года назад…

— Почему закрыли? — не понял Игорь.

— Нерентабельная, сказали, — пояснила Наташка. — Со всего побережья свозят ребят в Окружную, это тридцать километров отсюда…

— А, программа "Школьный автобус", — вспомнил Игорь. — Я по телику что-то такое слышал… — Наташка сердито сказала:

— Дурь это, а не программа. Автобус никого не ждёт никогда. Младшим вставать трудно, опаздывают, многие просто школу побросали. Ехать долго, зимой холодно, продувает, а осенью и весной жара, пылища… В школе задержаться нельзя, ни на кружок, низачем — тоже ждать не станут… Дмитрий Палыч ездил, доказывал, что так нельзя, спорил. Только ничего не вышло. Ему предложили место в Окружной, такое же. А он пошёл к себе домой, он тут жил, недалеко от нас… И застрелился. Записку оставил такую… что, мол, раз экономят на детях, то такой власти недолго осталось, а он устал от дураков и негодяев, которые лезут не в своё дело. Что-то такое.

Игорь не нашёл, что сказать. Подобные проблемы ему были совершенно незнакомы. Наташка задумчиво смотрела в море. Недалеко от берега двигался корабль — большой, серозелёный. А дальше видны были силуэты ещё двух, непонятно, каких.

— В начале месяца американцы вон там уходили из Крыма, — показала Наташка. — Когда крымчане им не дали манёвры устраивать.

— Катер не появлялся? — не выдержал Игорь, съязвил. Наташка ответила спокойно:

— Погода была хорошая, как назло… Вон там родничок, пошли, попьём. А потом искупаемся, тут пляжик есть. Пошли?

На пляже они провалялись до вечера, пока солнце не начало спускаться к морю — всё ниже и ниже, незаметно, но в то же время неуклонно. Игорь страшно захотел есть и прямо в этом признался, перебирая собранную коллекцию — несколько гильз, обломки греческих сосудовамфор, какие-то симпатичные гальки. Он сперва боялся, что Наташка будет смеяться, но она отнеслась к его сборам совершенно равнодушно. Зато в ответ на слова Игоря о том, что он хочет лопать, призналась, что тоже очень проголодалась.

— Пойдём назад? — предложил Игорь. Ему не хотелось уходить, если честно, и Наташка это явно почувствовала.

— Можно и назад… — протянула она. Помолчала и предложила: — А хочешь, пойдём тут в одно место? Там точно накормят. И ещё посидим в хорошей компании. Сейчас как раз время.

— М? — Игорь подтянул к себе шорты. — Слушай, не думай, что я боюсь. Но я не хочу придти домой избитым. Для тебя эта компания, может, хорошая, а для меня…

— Да ты же со мной придёшь, — без насмешки ответила Наташка, натягивая майку. — Тут недалеко. А потом все вместе домой пойдём. Я тебе точно говорю, там хорошие ребята. Все наши. В смысле, все свои. Ну ты что, два месяца будешь только со мной водиться?

Вообщето точно, подумал Игорь. И, решив не обижаться, хотя слова и прозвучали, пожалуй, немного насмешливо, пожал плечами:

— Ну, пошли… Куда бы мне это распихать?

— Да брось, — отмахнулась Наташка, — ещё наберёшь, если что.

Песню Игорь услышал издалека, ещё не видя, кто и где поёт. Впрочем, кто — было ясно, под простенький бряк гитары девчоночий голос напевал весело:

1. Крытый ангар для кораблей или дирижаблей, их стоянки, ремонта и т. д.