– Родной, ты ж сказал, что если мы вас вывезем, ты нам все отдашь? Это некрасиво, упрекнул Бородатый.

– Я говорил: до города.

– А это что?!
– взревел Лысый, показывая на дом.

– Это сарай.

Лысый выпрыгнул из ракеты, стал бегать и топать ногой по песку: - А это что?!
– орал он при каждом ударе.
– А это?! А это?! А это?! А?!

– Ладно. Кончай орать!
– сказал Машков.
– Неси сюда гравицаппу эту. Мы на нее посмотрим и если стоящая вещь может и купим.

Лысый поднял руку и пощекотал себя под мышкой:

– Ха-ха-ха!
– издевательски захихикал он.
– Какие балды мне сюда гравицаппу дадут, когда за контрабандный КЦ пожизненно в эцих с гвоздями кладут? У тебя, друг, в голове мозги или кю?

– Ладно.
– Машков встал.
– Мы сами купим. Пошли, скрипач, в открытый космос, - позвал он Гедевана и выпрыгнул из ракеты.

Гедзван подхватил скрипку и последовал за Машковым.

– Стойте!
– Бородатый выскочил из ракеты, обогнал землян и распластался на земле перед Машковым.
– Наступи на меня, родной!
– взмолился он.

– Извини, родной, некогда. Ты полежи тут, я вернусь и мы займемся этим делом.

Машков перешагнул через Бородатого, пошел.

– Извините, - извинился Гедеван перед инопланетянином, и перепрыгнул через него.

Бородатый поднялся.

– Ку, - крикнул он Лысому.

– Стойте! Вместе пойдем!
– крикнул Лысый.
– Он подобрал колокольчик Машкова и побежал к землянам.
– На одень! – он протянул колокольчик Машкову.

– Сам одень. Тебе больше пойдет.

– Что?!
– Лысый захлебнулся от бешенства.
– Ты кто?! Кто?!

– Я пришелец, родной.

– Нет! Ты пацак! Ясно?! А ты кто?!
– повернулся он к Гедевану.

– Я грузин.
– Гедеван содрал колокольчик со своего носа.

– Нет! И ты пацак! А я чатланин! И они чатлане!
– он показал на дом.
– Ясно, балды!

– Но, но, - с угрозой сказал Машков.
– Ты подбирай выражения, чатлан.

– Секундочку!
– к ним подбежал Бородатый.
– На! Посмотри на меня!
– он поднес к глазу Машкова прибор с окуляром.
– Какая точка отвечает?! Зеленая?

– Ну?

– На него посмотри, - он нацелил прибор на Гедевана.

– Тоже зеленая! И у тебя зеленая. А теперь на Уэфа посмотри! Какая?

В окуляре замигала оранжевая точка.

– Оранжевая! Так?

– Ну?

– Теперь понимаешь?

– Что?

– А то, что без цака тебя первый же эцилоп треклюкирует на хрен и “ха-ха-ха” скажет!
– прорычал Лысый.

– Почему?
– спросил Еедеван.

– А потому, что Плюк чатланская планета, балда! Здесь пацаки должны цаки носить и делать так: - Лысый пошлепал себя по щекам, присел и выпрямился.
– Ясно?!

– Не очень. Еще раз покажи, - попросил Машков.

– Вот так!
– Лысый снова пошлепал себя по щекам и присел и встал.

– Еще разок, пожалуйста. И постарайся четко выполнять.

Лысый тяжело вздохнул и опять пошлепал себя по щекам и присел.

– Владимир Николаевич, родной, - прищурившись, сказал Бородатый.
– У тебя дома жена, сын двоечник, за кооперативную квартиру не заплачено, а ты тут ваньку валяешь. Кончай, родной! Плохо кончится.

Гедеван взглянул на Машкова.

Тот задумался.

– Соглашайся, родной, - мягко сказал Бородатый.

– Ладно, - Машков затянулся, бросил сигарету, притушил ее ногой.
– Поиграем в игры.

– Давай, - он взял у Лысого колокольчик, прикрепил его к носу.

Гедеван тоже прикрепил колокольчик.

– Вот и молодец, - похвалил Бородатый.
– Теперь вы идите, а я покараулю. А то плюкане чужие вещи любят больше, чем свои.

– Пошли, - позвал Лысый.

– На четвереньках? Или можно на двоих?
– спросил Машков.

– Здесь можно на двоих.

– Ну, на двоих, так на двоих, - и Машков широко зашагал к дому.

Гедеван за ним.

Лысый догнал их и зашептал на ухо Машкову:

– Ты свои спички им не показывай и про них не думай. Ты только кц в моей коробке показывай.

– Ладно.

– И больше, чем полспички, им не давай. Гравицаппа полспички стоит.

– Ты ж говорил, что все надо.

– Я пошутил.

Они подошли к дому.

Лысый вошел в окно.

Машков отколупнул от стены кусочек штукатурки, потер в пальца