Суэви более трехсот лет! Обалдеть. Я попытался представить себя в возрасте трехсот лет и не смог.

– Поздравляю, – буркнул я.

– Знаешь, что послужило толчком для моего изменения? – спросил Суэви.

– ?

– Земная техника.

– Это как?

– В земной технике очень много таких мест, где для лучшей крепости нужна мягкость и податливость, а не твёрдость и неизменность. Мягкая броня крепче твердой – твердая легко трескается. Без амортизаторов на двигателях корабль разрушился бы от вибраций. И даже корпус корабля, как я узнал, делается так, чтобы он был мягким, чтобы при нагружении он растягивался и сжимался как единое целое, иначе треснет.

– Ну и что в этом такого? – удивился я, – Ну да, так он и рассчитывается, чтобы отдельные жесткие элементы не взяли на себя всю нагрузку и не треснули. Нас учили, что подобным образом корабли ремонтируют после пробоин. Ремонтная накладка должна быть не толще основного материала. А что тебя в этом удивило?

– Понимаешь, это совсем иной способ мышления… Обычно думаешь так, как будто больше силы – больше возможностей, а здесь другой образ мышления. Быть мягким – и добиться своего быстрее, чем если бы ты был бы совсем крепким и совсем твердым.

Я не понимал. Но для Суэви это было, по-видимому, очень важно.

– Самое опасное для нас время – это когда мы прикованы к земле во время Большого Изменения. Когда происходит переход от серого к коричневому, сон длится несколько дней. Когда происходят следующие изменения, сон длится несколько недель, за это время отпадают старые крылья и вырастают новые. В это время мы очень уязвимы, нас могут съесть любые наземные крысы. Мне повезло, у меня Большое Изменение произошло на вашей базе.

– Да, есть мы тебя не будем, – посмеялся я, а сам в это время представлял, как я прибью старые крылья Суэви над мойкой на кухне. Всё-таки больная у меня фантазия. – Слушай, а тебе нужны будут старые крылья после изменения?

– Во время изменения они превращаются в жесткий кокон, и потом приходится его разламывать. Он распадается на мелкие кусочки.

Ах, Елена, прости меня, милочка! Хотел я послать тебе сувенир, да и тут не судьба.

– А когда у тебя ожидается следующее изменение?

– Волд, ну я же говорил. Это зависит от накопленной мудрости, от состояния сознания. Может быть, через месяц. А может быть, никогда. Я потому так и страдал, что не мог так долго из серого превратиться в коричневого. У нас это признак глупости.

– Тогда ещё раз поздравляю. На занятия пойдешь?

Суэви немного подумал и решил пойти. Он подзакусил мухами, влез в скафандр, и мы двинулись. Для ускорения передвижения я взял его на плечо, что уже стало обычным.

Когда мы вошли в ангар, учебная группа трудилась над прочисткой аварийного клапана АСК (аварийно – спасательного комбинезона). Есть у него такое поганое свойство, засоряться волосами и нитками с одежды. На этот раз преподаватели залепили их намеренно, и народ упорно осваивал операцию "отвинтить – прочистить – завинтить". У многих не получалось, другой размер рук и пальцев.

– Слушайте историю, – радостно заголосил Пшиша, увидев нас, – заходит Суэви к реаниматорам и говорит: "Доктор, я заболел, у меня к хвосту что-то прилипло".

Класс заржал. Что-то прилипшее – это, надо понимать, я. Я усмехнулся и посмотрел на Суэви. В былые времена он в подобных случаях разражался речью минут на пятнадцать, поминая множество мудрецов с золотыми крыльями.

– Ты это зачем сказал? – вкрадчиво спросил Суэви.

Пшиша подавился следующей шуткой.

– Чтобы смешно было, – ответил он.

– Смешно, – оценил Суэви. И больше ничего не сказал.

Но Пшиша не может долго сидеть спокойно. Не успел я дойти до места, как он во всеуслышание спросил: "Хотите услышать историю про Волда и Грумгора?" Народ, естественно, хотел.

– Так вот, сидят Волд и Грумгор. А Волд и говорит: "Слушай, Грумгор, я вот всё думаю о том, что хорошо, а что плохо".

Класс весело заржал снова. Мое помешательство на этой теме общеизвестно.

– А что я говорю? – заинтересованно спросил Грумгор, чем вызвал ещё большее веселье.

– А ты говоришь: "Вот, например, у каждого живого есть голова с мозгами, и бить по ней нехорошо". А Волд тебе и отвечает: "Да, нехорошо".

– А я что? – опять полюбопытствовал Грумгор.

– А ты и говоришь: "А почему же нас тогда учат стрелять и бить прямо в голову? Неувязочка получается".

Самое интересное в этом то, что такой разговор у нас с Грумгором действительно на днях имел место, но, зная Пшишу, смею предположить, что конец беседы будет совсем не таким, как в реальности. В реальности мы просто повздыхали и разошлись. Интересно, откуда Пшиша про него узнал? Вроде бы рядом никого не было.