– А Волд и отвечает: "А ты бей прямо по неувязочке", – торжествующе закончил Пшиша.

Я нахмурился. Печальная история, если вдуматься. Класс решил, что Пшише удалось меня достать, и развеселился ещё больше. У нас с Грумгором репутация злобных убийц, оттого они так и веселятся. Знали бы они, что Пшиша черпает свои истории из старых земных сборников анекдотов.

И с чего бы такая репутация? Ну, подумаешь, Бабусу морду начистили, так он сам нарывался. Может, от истории с кентавром? Один кентавр тут как-то пытался меня задней ногой лягнуть, так я её перехватил в воздухе и так вывернул, что он брякнулся наземь со страшным грохотом, а потом я ему ещё болевое удержание устроил. Почему-то на инопланетный народ это произвело очень большое впечатление, возможно, потому, что этот кентавр тяжелее меня раза в три? Ну да, есть у меня некоторая ловкость, так что тут делать? Кто живет рядом с Фиу, тот поневоле научится. Достаточно посмотреть на то, как он по несколько часов в день тренируется с перехватами различных остро заточенных штуковин. А Грумгор – тот и вовсе сплошная наивность, только зубы страшные.

Я кинул взгляд на Фиу. Тот, улыбаясь, отвернулся к окну. Ага, понятно, откуда утечка информации. Фиу относится к моим попыткам написать "руководство по пониманию добра и зла" с легкой насмешкой, как, впрочем, и большинство курсантов из промышленно развитых миров. Земляне надо мной смеются все, даже космопсихологи. Как-то раз я попросил их показать мне что-нибудь про налаживание контактов с иноземными видами, но выяснилось, что среди них принято писать научные работы только на тему "Как научить людей относиться к инопланетникам терпеливо". Проще и рейтинг выше, зовут читать лекции для тех, кто прибывает на базу. За время моей учебы здесь сменилось уже три поколения космопсихологов, и все писали диссертации только на эту тему. Резон простой – если будешь разрабатывать тему общения с инопланетными расами, то будешь читать лекции не землянам, а инопланетникам. И оплата другая, и рейтинг другой.

Единственное, что смогли посоветовать мне космопсихологи, это цитировать почаще "Кодекс разумного существа" и не мучиться тем, что никому не интересно. Как будто в этом их "Кодексе" есть что-то полезное! "Не убей, не укради, жертвуй свои силы для уменьшения страданий во всём мире…" Это, конечно, мило, но этого совершенно недостаточно. Какая-то глупость сплошная.

Только курсанты из примитивных миров смотрят на мои потуги с пониманием и предлагают свои рецепты. Как правило, они выросли в небольших коллективах и ещё верят в то, что люди могут подходить друг к другу с пониманием и доброжелательностью. Правда, их рецепты настолько поверхностны и наивны, что я с трудом удерживаюсь от смеха. Курсанты из промышленно развитых миров, как правило, ни во что подобное не верят, считая мир сплошным хаосом, в котором главное – это ухватить долю побольше. Как посмотришь на такое, так поневоле задумаешься, может, и правда, разумным существам лучше жить небольшими племенами, где все всех знают, и где-нибудь на природе?

Мои размышления прервал громкоговоритель, который озвучил приказ Суэви, мне и всему моему боксу явиться на посадочную площадку. За ангарами оборудована площадка, на которой разгружают корабли косморазведки и челноки с орбитальной базы. Вот туда-то нас зачем-то и вызывали. Заинтригованные, мы отбили сообщения о получении приказа и отправились на место.

На указанном месте обнаружился шаттл, из которого косморазведка выгружала разные грузы. Мы доложились о прибытии командовавшему разгрузкой майору, и тот, добродушно кивнув Суэви, сказал:

– А мы тут привезли тебе земляка, крылатый. Наверно, ты будешь рад… Алехандро, можно выводить кентавра.

Из корабля вышел косморазведчик, который помог спуститься по трапу небольшому кентавру. Вообще-то людей на базу обычно перекидывают телепортом, но тут, видимо, подвернулся очередной шаттл, и косомразведка решила сэкономить энергию орбитальной базе. Мы все, кроме Суэви, удивленно посмотрели на майора. Кентавр был совершенно не похож на Суэви.

– Поставьте эту пакость там, где взяли, – завопил Суэви, – какому дураку пришла в голову мысль притащить сюда эту крысу?

– Он с той же планеты, что и ты. Мы думали, вы будете рады узнать об этом, – сказал майор.

В этот момент кентавр разглядел Суэви, воскликнул: "Еда!", подхватил с земли здоровенный металлический штырь, один из тех, который используется при такелажных работах, и метнул его в Суэви. Пока мы все планировали закрыть отвисшие рты, в воздух взметнулось маленькое тельце и перехватило летящее в Суэви копьё. Вес Фиу, конечно, не позволил ему остановить копьё, но в итоге оно упало, далеко не долетев до Суэви. Фиу покатился кубарем.

– Я тебе должен жизнь, – сказал Суэви Фиу.

– К вашим услугам. Не стоит благодарности, – спокойно ответил тот, отряхиваясь и осматривая скафандр.

– Ах, ты ж травяной мешок, – заворчал Грумгор, поднимая прут с земли. Но косморазведка уже навалилась на кентавра, а мне майор махал – мол, уводи своих. Что я и сделал, хотя это было непросто. Ребята рассердились и хотели поквитаться.

С этого дня Суэви начал меняться. Он перестал спорить с Грумгором по бытовым мелочам, иногда извиняясь даже тогда, когда был неправ Грумгор. Я видел, как тяжело ему это давалось, но он держался. Он перестал читать длинные нудные нотации и начал задавать вопросы. Если раньше он весь был где-то в себе и в книжках, то теперь он начал интересоваться другими людьми и их жизнью. У него появились приятели, что ранее казалось принципиально невозможным. Надо сказать, что после такого изменения выглядеть он стал намного умнее. А ещё он начал расти. Морда вытянулась и заострилась, тело стало вытянутым и мускулистым. Если раньше он был похож на вампира из фильмов ужасов, то теперь в его облике появилось нечто стремительное. Он стал немного похож на дракона, на маленького такого дракончика. Вот только таскать его на плече стало тяжело.

Если так пойдет и дальше, то скоро у нас будет серебряный дракон. Или золотой.

Суэви попытался поделиться освоенной мудростью с Фиу. Фиу только фыркнул и заявил, что убеждение в том, что мягкое и податливое сильнее твердого и жесткого, входит в основу их подготовки. У них это убеждение является основой философии рукопашного боя. Им с детства постоянно вбивают эту мысль, так, что во взрослом состоянии им от неё просто дурно.

– У нас даже уважительное обращение одного благородного человека к другому звучит в буквальном переводе как "мягкочеловек", в смысле "ловкий, потому что мягкий и внимательный", – гордо произнес кот в сапогах.