Ты можешь закрыть окна?

Она не стеснялась меня, а хотела, чтобы я не увидел того, чего видеть не должен был.

– Однажды мы с Талией нашли её в школьном коридоре, когда у неё не было сил даже для того, чтобы самостоятельно подняться на ноги…

– Почему? – не дав договорить, спросил я.

Джулия замялась.

– Потому что её рёбра были сломаны.

Моя голова резко повернулась в сторону девушки. Что она сказала?

– Она проходила так целый день, Доминик. Мы заметили, как она хромала и едва перебирала ногами, но не предали этому большого значения… – Джулия на секунду поджала губы. – Потому что уже привыкли видеть её в таком состоянии.

Я отвернулся обратно, чтобы следить за дорогой, чувствуя пульсацию по всему телу, как будто каждый удар, когда-то полученной ею, передался мне прямо сейчас.

– Она сказала, что сломано только одно ребро, но её живот был похож на одну фиолетовую тучу. Оно было не одно, Доминик, – решила Джулия.

– Вы помогли ей?

– Конечно, – согласилась она. – Аврора не прошла бы и двух метров без нашей помощи. Мы надели на неё рёберный бандаж, который нашли в её машине, а затем Талия села за руль и отвезла её домой.

Талия отвезла её домой? Ей было от силы пятнадцать, когда она успела научиться водить машину?

Сломанные рёбра, господи…

Я знал, насколько это жгучая боль, потому что когда-то и сам ломал их. Тебе страшно сделать лишнее движение или неправильный вздох, потому что чёртова кость может врезаться и разорвать в твоё лёгкое.

– Я хотела рассказать тебе, но я не могла предать её…

– И поэтому позволила продолжить этим людям мучать её.

Джулия опустила голову и я понял, что ранил её.

Какой же я ублюдок! Если бы не она, мой крошечный мозг вообще бы никогда не догадался до происходящего.

Я открыл рот, чтобы извиниться, но сестра перебила меня:

– Она не хотела показаться слабой, Доминик.

– О какой слабости ты говоришь, Джулия?! – выезжая на улицу, на которой находилась школа, спросил я. – Она сильнее всех нас! Мы с тобой не знаем, каково это жить в такой обстановке. У нас были идеальные родители. Все пытки, что я проходил, отец был рядом со мной и подавал мне пример, как я должен держаться, несмотря на боль. А она мучалась одна!

Всегда одна.

Аврора прекратила свою дружбу с Талией и Джулией, примерно, когда ей было десять… Ровно половину своей жизни она скиталась в одиночестве, пытаясь найти своё место. Сейчас я находил объяснения, почему когда просматривал её местоположение последние пол года, находил её, вечно катающейся по городу. Утром, днём и вечером она постоянно была вне своего дома, потому что всеми силами старалась избежать этого места.

– Вы спали? – смущённо спросила сестра, глядя на меня.

Она, правда, хотела поговорить о моём сексе прямо сейчас? Я бы желал никогда не узнать о том, что у неё появился половой партнёр, потому что во мне бы сразу проснулось желание убить его, особенно если ей бы не понравилось то, как он сделал с ней это.

– Я спрашиваю это, потому что… – по её тону было понятно, что ей было некомфортно говорить об этом, но она всё равно продолжила. – Ты был первым?

Моя вторая рука легла на руль и я вцепился в него, как ястреб в свою жертву.

– Господи, Джулия! – разъярённо ответил я. – Да, я был первым, – и последним. – Не засовывай в мою голову мысли, что кто-то мог прикасаться к ней в такой манере. Ты делаешь смерть Лоренцо только мучительнее.

– Я и хочу, чтобы ты сделал с ним всё, что он делал с ней все эти годы. Чтобы ты вспомнил всё, чему тебя учил отец, когда готовил тебя для защиты семьи. Чтобы он просил о пощаде и извинялся за принесённую ей боль, Доминик!

Я чувствовал жар на своих ладонях и хотел поскорее найти Аврору, отвезти её с Джулией домой и вернуться за Лоренцо, прихватив с собой Кристиана, чей мозг был выдрессирован для пыток. Он бы накидал мне достаточно идей для того, как именно лишить жизни этого ублюдка, но я бы сделал всю работу сам.

– Скажи мне, что тебе всё равно на то, кто её настоящий отец, – с надеждой попросила девушка, сидящая рядом со мной. – Скажи, что не откажешься от неё.

Я покачал головой.

– Какая мне разница, кто её родители, Джулия? – зло спросил я. – Если я еду сейчас за ней, мечтая убить себя и каждого, кто когда-либо посмел причинить ей боль.

– Насколько больно ты ей сделал? – шепотом спросила она меня.

– Очень больно, Дорогая, – честно признался я ей.

Я оставил её, когда дал ей почувствовать любовь, в которой она так нуждалась. Разбил её на куски. Запугал. И заставил поверить, что в ней было нечего любить, хотя я любил каждый сантиметр её души. Я скучал по её голосу, видел её во снах, пытался найти в женщинах хотя бы что-то приближённое к ней, но Аврора была просто неповторима. Все были так далеки от неё и её совершенства, что порой я думал, что придумал её себе, пытаясь найти тот самый идеал, специально сотворённый только для меня.