Я был согласен почти с каждым её словом, но в одном она все же была неправа. Признаться в том, что девушка, заставившая меня снова задышать, была сильнее меня, было мелочью. Аврора обязательно узнает об этом.

Кая научит Аврору справляться с проблемами самой, а я просто больше никогда не позволю им коснуться её.

Мы наслаждались тишиной, пока грохот позади нас не привлёк наше внимание. Мы резко повернулись и встретились лицом с Кристианом, который, тяжело дыша, выбежал из здания, видимо в поисках меня и Каи, потому что он остановился, когда заметил нас.

Я отчётливо читал злость на его лице, и она точно была не потому, что я прижимал его жену к себе. Он сглотнул, а затем произнёс то, зачем так торопился к нам:

– Ублюдок Лоренцо пропал.

Он должен был приехать в офис, потому что мы не хотели, чтобы он мог быть готов к тому, что мы шли за ним и собирались сделать привычную всем обстановку, а тут мы бы уже схватили его, но что-то опять пошло не так.

Мы с Каей переглянулись и сразу подумали об Авроре, но долго смотреть друг на друга нам никто не дал, потому что мой телефон зазвонил, вибрируя во внутреннем кармане пиджака, и я немедленно вынул его. Имя сестры отразилось на экране, и я моментально поднял трубку, чтобы услышать не последнюю плохую новость, которая должна была произойти сегодня с нами.

– Доминик, – растерянно произнесла Джулия. – Она сбежала.

Глава 24

Вокруг ничего не изменилось. Всё было прежним, как и семь лет назад.

Я сидела на полу первого этажа на останках от разрушенной стены, свесив босые ноги на землю, потому что ботинки, которые я нашла в коридоре, когда сбегала из квартиры Доминика, пока Джулия готовила нам завтрак, ужасно жали и мне хотелось поскорее освободиться от них, потому что мои туфли остались на крыше, с которой я свалилась и чудом выжила. Я была в своём вчерашнем платье, которое успело высохнуть за ночь, и выглядело более и менее опрятно, и смотрела на заросшую травой территорию, которая когда-то была небольшим домашним садом.

Вокруг до сих пор витал запах сажи от обгоревших стен, полов и мебели. Доминик не трогал это место со дня пожара. Всё было так, как я запомнила это, когда моя семья вернулась к особняку семьи Де Сантис после того, как я раньше думала, как только узнала о том, что с ним произошло.

Почему он не снёс дом и не построил на его месте новый? Он тоже чувствовал, что они до сих пор были здесь?

Я потёрла свои плечи от прохлады приближающейся ночи, но пока не собиралась покидать это место. Мне нужно было ещё немного поговорить с ними.

Около полудня я, никому не сказав ни слова, вырвалась из тёплой и уютной квартиры, которая душила меня виной за то, что принимала меня, воспользовалась своими умениями скрываться и сливаться с толпой в нужный момент, тем самым урвавшись от пары мужчин, которые очень походили на солдат Ндрангеты и, наверняка, были там для охраны Джулии, а затем пришла сюда и сидела здесь уже восемь часов. Код-пароль на воротах был тем же, поэтому проникнуть сюда не стоило мне особых усилий, кроме двух часов пешей прогулки до пригорода, потому что моя машина осталась стоять у школы вместе с моей сумочкой и телефоном.

Это место было мертво, но для меня в нём всё ещё была жизнь как минимум двух людей. В пожаре погибли и люди, работающие в тот день здесь, ухаживая за всей Главой во время ужина. Хотя я помнила, что Анна не любила, когда по её дому ходила прислуга, но особняк был огромным и справляться одной было достаточно тяжело, поэтому несколько людей, которые были хорошо проверены и преданы, всё же могли работать здесь.

Битые стёкла, от вылетевших наружу окон первого этажа, сверкали в ночи, трава проросла внутрь здания, а ветер раздувал остатки сожжённых вещей, которые не успели покинуть это место за столько лет.

Потерять этот дом было так больно, что когда я смотрела на то, как Талия тащила Джулию к машине скорой помощи в одиночку, а Доминик всё ещё не выходил из огня, чувствовала, как моя душа врастала в почву, оставаясь здесь. Я до последнего верила, что Ксавьер и Анна выйдут из особняка вместе со своим сыном, потому что в моей голове они просто не могли умереть, потому что меньше всех заслуживали встретиться со смертью.

Я помнила своё горе, когда осознавала, что больше не могла увидеть их, но ещё больше меня убивало то, что чувствовали Джулия и Доминик, оставшись одни.

Поэтому мне было легко понять желание мужчины, который собрал меня в кучу, а затем развалил обратно, сделать это. Я не винила его, потому что хотела, чтобы кто-то, как и Доминик заботился о своей сестре, заботился и обо мне.

Я думала, что он злился на меня, потому что я засасывала его в пучины грязных сплетен, которые могли образоваться в любой момент, если бы моя мать или Лоренцо проболтались кому-то, но даже не вспомнила о том, что когда-то причинила Джулии поддельную боль, о которой он мог очень легко узнать и начать охоту на меня.