Джулия не умела защищаться и не терпела насилие.

– Она очень тихая. Её найти сложнее, чем ты думаешь, – попыталась успокоить его девушка. – Ты сам иногда не замечаешь её присутствия в доме.

Я оттолкнулся от её стула и прошёл в кухню, совмещённую с комнатой, чтобы налить воды.

Сантьяго усмехнулся.

– Поверь, я всегда чувствую, если она где-то поблизости. Моё воздержание пошло на рекорд ещё в первый месяц после женитьбы на ней.

Он был сам виноват в этом. Он отказывал Амелии, а не она ему, что удивило меня. Они играли в неизвестную нам игру.

– Не говори с моей сестрой об этом! – крикнул я, чтобы Сантьяго точно услышал.

– Он думает, ты не знаешь, что такое секс, – прошептал парень, чтобы я не услышал, заставляя лицо Джулии залиться краской.

Я был ответственным братом. Мама ушла слишком рано, и мне пришлось объяснять девочке, что такое менструальный цикл и как происходит секс, потому что я не хотел, чтобы это сделал какой-то парень из её школы, заодно наглядно показывая ей, воспользовавшись её необразованностью в этом плане.

– Мне пора, – томно вздохнул Сантьяго, обращаясь к Джулии. – Позвони мне, когда проснешься, мне нужно будет с кем-то поговорить, иначе моя голова взорвётся.

– Конечно, – улыбнулась она ему.

– Ты – моя спасительница, Малыш Де Сантис, – поблагодарил парень и отключился.

Я странно посмотрел на Джулию, отпивая воду из стакана.

– Малыш Де Сантис? – переспросил её я.

Она поджала губы, стараясь не засмеяться, но не подняла на меня глаза, продолжая пересыпать землю со стола в горшок.

Они сильно сблизились за то время, что она жила в доме отца Сантьяго, хотя они дружили и будучи маленькими детьми, несмотря на то, что жили в разных странах и встречались не так часто, как хотели бы, но сейчас что-то изменилось.

Джулия болтала своими босыми ногами под столом. Её бежевая пижама с длинными штанами была свободной, не облегая стройную фигуру, светлые волосы распущены, а лицо свободно от косметики.

Просто прелестная. Что если…

– У вас что-то было? – вскинув бровь, решил спросить я.

Джулия подняла голову и выпучила на меня глаза.

– Доминик, – возмутилась сестра.

– Это был просто вопрос, – ответил я, ставя стакан на место и расстегивая часы на запястье.

– Не беспокойся.

– А мне есть о чём беспокоиться?

Если он трахнул её, я убью его, честное слово. Она была слишком маленькой и неважно, что оставалось всего пару месяцев до её совершеннолетия. Для меня она всегда будет малышкой Джулией, которая прибегала в мою комнату по ночам и просила меня смотреть с ней мультфильмы, пока все думали, что она крепко спала, не нарушая режим.

Джулия была под запретом для всех, и я бы не советовал кому-то менять это.

Девушка спрыгнула со стула и прошла мимо меня, затем взяла маленькую тряпочку, намочила её и снова подошла к столу, очищая его от остатков почвы на нём.

– Он безнадёжно влюблён в Амелию, хоть и сам этого не признаёт. А я… – она замолчала на секунду. – Мы просто дружим. Никакой романтики. Сантьяго помог мне, когда я была в Калабрии без тебя и я благодарна ему за это.

Без меня.

Ей больше никогда не придётся чувствовать этого.

За время нашего разделения, я приезжал к ней так часто, как только мог, и хотел переехать туда, но она попросила меня оставить её одну и не бросать дела в Сакраменто. Я никогда не мог идти против слов сестры.

– Я верю тебе, – просто ответил я.

Это была правда. Я никогда не сомневался в словах Джулии, как и она в моих. Мы всегда были честны друг перед другом.

– Это Венерина Мухоловка, – сказала она, указывая на горшок. – Убивай или будешь убит! – вскинув рукой, крикнула она. – Как тебе?

Убивай или будешь убит.

Это был девиз нашего отца, затем он стал и моим, и Джулия стала повторять его за нами чуть ли не с первых своих слов. Маме это не нравилось, но она всегда смеялась, когда сестра пыталась выговорить эти слова, не умея произносить и большинства звуков.

Я посмотрел на хищное растение с двумя специальными двухстворчатыми ловушками на кончиках листьев и удивился выбору Джулии. Всегда ранее она предпочитала что—то цветущее и пахнущее, а теперь у нас в доме была живая мухобойка.