Пригубить чужой крови из золотой чаши.

«Черт возьми!»

Внезапно раздался внутри уверенный голос:

«Я Дмитрий Теплов! Чиновник особых поручений при особе Владимирского губернатора! И я сейчас валяюсь на коленях в какой-то старой разваленной часовне! И собираюсь отхлебнуть крови?!»

– Дмитрий, не медли, – раздался из-за спины голос Маевского.

– Дима, пожалуйста, – прошептала Таня.

Но вместо того чтобы успокоить его, голос любимой лишь разжег внутри яростный гнев.

С отчаянным криком Дмитрий весь сжался, чувствуя, как злость возвращает ему силы и власть над собственным телом. Отчаянным усилием воли он разорвал невидимые цепи, стянувшие руки и тело. Со стороны этот жест сделал его похожим на циркового силача. Следом Дмитрий запустил кровавой чашей в стену. Варсафий отпрянул. Маевские за спиной испуганно охнули. Монах и Андрей Константинович, переглянувшись, шагнули к нему. Выяснять их намерения не входило в планы Дмитрия. Он поднялся с колен, выхватив револьвер.

– Прочь! Все прочь! – не своим голосом крикнул он.

– Не помню даже, как мне удалось открыть дверь, но, видимо, осилил. Вылетел на воздух – и побежал куда глаза глядят. А дальше ты сам знаешь.

Теплов закончил рассказ и умолк, невидящим взглядом вперившись в танцующий огонек свечи. Молчал и Корсаков. Его душило неумолимое чувство стыда от того, что он бросил друга в беде, отправившись на зов ворона. Так они и сидели в тишине, пока меж досок сарая не просочились первые лучи солнца. Где-то в деревне пропел петух. Корсаков встряхнулся – стыд никому не принес бы пользы. Требовались знания и решительность.

– Не представляю, через что тебе довелось пройти, но ты справился, – хрипло сказал он Теплову. – Я знаю не так много людей, которым хватило бы смелости и воли поступить так же, как ты.

– Спасибо, – невесело улыбнулся Теплов. – Хоть раз в жизни мое баранье упрямство принесло пользу…

– Еще какую! – ободряюще сказал Корсаков. – Благодаря тебе и нашему невольному помощнику, – он неопределенно махнул рукой в сторону покойника, – я представляю, с чем нам довелось столкнуться. Не хватает буквально пары деталей, но их я выясню тотчас же! И сниму с тебя их дурацкое проклятие! Ты меня знаешь, я обещаниями не разбрасываюсь!

– Ну да, – неуверенно кивнул Дмитрий. – Что будем делать?

– Для начала, прости, я должен спросить – ты абсолютно уверен, что не отпил из чаши священника?

– Да!

– Это хорошо. – Корсаков на минуту задумался. – В таком случае тебе нужно будет закрыться в гостевой комнате. Никого не слушай. Никого не впускай. Никому не доверяй! Я, пожалуй, перекинусь парой слов с уважаемым Андреем Константиновичем…

Его блуждающий взгляд упал на останки Исаева.

– Ну а в данном вопросе, пожалуй, стоит проявить крайнюю осторожность…

9 мая 1881 года, утро,

усадьба Маевских

Слуги оставили Маевских. Даже дворовые, служившие десятками лет верой и правдой, почли за лучшее перебраться в деревню, и было Андрею Константиновичу оттого горько. Горше оказались лишь слова матери, сидевшей тут же, в хозяйском кабинете.

– Я говорила, – прокаркала Мария Васильевна. – Я предупреждала, что так и будет! Слишком взрослый! Чужак! Своевольный! Нельзя было его отпускать!

– А что, по-вашему, следовало сделать, маменька? – мрачно осведомился Маевский.

– Будто бы сам не знаешь!

– А Таня? Как бы мы после этого ей в глаза смотрели?

– Таня – дите несмышленое! – фыркнула старуха. – Погоревала бы – да образумилась.

Отвечать Андрей Константинович не стал. Вместо этого он уставился на тени, что рисовали на стене кабинета лучи восходящего солнца. И лишь спустя несколько мгновений понял, что пляшут они уж слишком резво для медленно встающего из-за горизонта светила. Маевский вскочил и подошел к окну.

Сарай, что он выделил гостям для найденного тела, ярко полыхал. Андрей Константинович яростно зарычал и бросился было к выходу из кабинета, но увидел, что в дверях уже застыл Корсаков.

– Да, как раз хотел вам сообщить о неприятности с сараем, – с невинным видом сообщил Владимир. – Кажется, он немного горит. Не беспокойтесь, погода безветренная, других строений кругом нет, так что пламя не должно пойти дальше.

– Да как ты смеешь… – гневно взвилась Мария Васильевна.

– Матушка, погодите. – Маевский оставался спокойным. – Кажется, гость хочет со мной что-то обсудить. А пока же скажите Ольге и Тане, чтобы кликнули деревенских, пусть потушат пожар.