Она ткнула карандашом в план галереи, ранее набросанный на листке бумаги.

– А в этих местах откроем бары, чтобы избежать очередей. Все будет в порядке, не волнуйся… – Улыбнувшись, Даниэлла закрыла папку с бумагами. – Я очень рада снова работать с тобой и Зарой.

Джилл глубоко вздохнула, пытаясь справиться с мандражом, охватывавшим ее перед каждым важным мероприятием. Потом она отвлеклась на какое-то движение за стеклянной дверью в патио и, бросив взгляд в ту сторону, увидела свою дочь, которая входила в дверь. Улыбаясь на ходу, Зара лавировала между столиками, приближаясь к ним. Двигалась она легко и изящно, словно профессиональная танцовщица. Высокая и гибкая, с безупречной смуглой, как у отца, кожей и длинными черными кудрями, которые ярко блестели, она была бесконечно привлекательна. Порой Зара напоминала Джилл молодую Иман – знаменитую супермодель и жену Дэвида Боуи. Сама Зара, однако, почти не обращала внимания на собственную незаурядную внешность, полностью сосредоточившись на картинах. Джилл не раз думала: ощущай она в юности такую же уверенность в себе, какой обладает ее дочь, ей удалось бы избежать многих ошибок, совершенных из-за стремления стать частью группы, спаянного коллектива, способного поделиться с нею своей силой. Например, не солгала бы полиции, и сейчас ее совесть была бы чиста и спокойна.

Когда Зара подошла к столику, Даниэлла уже собирала вещи, запихивая их в свою объемистую сумочку.

– Надеюсь, ты уходишь не из-за меня? – спросила Зара. – Я буквально на минуточку, хотела поздороваться с мамой по пути в студию.

– У меня назначена еще одна встреча, – ответила Даниэлла. – Рада была с тобой повидаться, Зара. Банкет пройдет как надо, вы обе можете не волноваться.

Зара посмотрела на мать.

– Я в этом не сомневалась.

Джилл, в свою очередь, посмотрела на Зару и поднявшуюся на ноги Даниэллу и подумала, что, если отбросить разницу в возрасте, их можно принять за сестер. Даниэлле недавно исполнилось пятьдесят два, дочери Джилл – тридцать пять, но они все равно были очень похожи.

Потом ее внимание обратилось к дверям, из которых в этот момент выходила Кара, и она почувствовала, как стеснило дыхание в груди.

– А вот и Кара! – воскликнула Зара. – Ну не стану вам мешать. Я, собственно, хотела только спросить: ты не против, если я приглашу сегодня на ужин Армана из галереи «Пасифик»? Или ты хотела бы пообщаться с Карой без посторонних?

– Что ты, я буду очень рада его видеть! Твой папа обещал приготовить всю еду, а мы с Карой будем только смотреть и потягивать вино.

Зара рассмеялась и, поцеловав мать, направилась к выходу, по пути поздоровавшись с новоприбывшей.

– Как добралась? На пароме не очень качало? – спросила Джилл, когда Кара сняла легкое весеннее пальто.

– Все отлично.

По обыкновению немногословна. Повесив пальто на спинку стула, она села и, старательно избегая взгляда подруги, потянулась за картой вин.

– Вино будем пить?

– А когда мы его не пили?

– Немного рановато для спиртного.

– Для вина никогда не бывает слишком рано.

Кара скованно улыбнулась, не отрывая глаз от меню, и Джилл испытала легкий приступ раздражения.

«Отлично. Она опять не в духе и ждет, когда я начну суетиться: “Что стряслось, Кара? Все в порядке, Кара?”!»

Наконец Кара отложила меню.

– Почему для своего банкета ты наняла именно «Кейп вайндз»? – неожиданно спросила она.

– Почему бы нет? – Джилл искренне удивилась.

– Насколько я знаю, ты постоянно прибегаешь к их услугам.

На этот раз Джилл нахмурилась.

– Даниэлла прекрасно работает, и мы отлично понимаем друг друга. У меня никогда не было к ней никаких нареканий. Кроме того, она соответствует нашей благотворительной программе интеграции беженцев в…

– Никакая она не беженка, Джилл. Даниэлла родилась здесь, в Канаде.

– Ну ее родители были беженцами. В пятидесятых они бежали от расовой сегрегации, которую насаждал режим апартеида, и…

– Честно говоря, я думала, ты обратишься в ту иранскую фирму… как там она называется?.. Они, во всяком случае, лучше соответствует твоей программе, поскольку они – настоящие беженцы, которые совсем недавно прибыли в страну. К тому же, нанимая их, ты содействовала бы развитию нового частного предприятия в нашей провинции.

– Что ты имеешь против Даниэллы и «Кейп вайндз»? Что ты вдруг на них взъелась?

– Ничего. Просто Даниэлла – большая канадка, чем половина населения Британской Колумбии, – последовал резкий ответ. – И она не нуждается в твоей благотворительности.

– Господи, Кара, это вовсе не благотворительность, а обычные деловые отношения. Что за муха тебя сегодня укусила?

Кара откинулась на спинку стула и бросила меню на стол.

– Просто я не понимаю, какого черта ты все время болтаешь о какой-то социальной ответственности, интеграции беженцев и прочем! Почему бы тебе просто не купить Заре собственную арт-галерею и спокойно наслаждаться миром искусства? У Исайи достаточно денег, чтобы ты могла тратить их на свои желания. В конце концов, ты их давно отработала.

– У меня есть собственные средства, и тебе это прекрасно известно, – холодно сказала Джилл. – Во всяком случае, в этой жизни я добилась чего-то, а не просто была домохозяйкой.

Кара нахмурилась и сердито сверкнула глазами. На ее щеках проступили красные пятна.

– Как ты смеешь? – прошипела она.

– Послушай, я не хотела… Извини. Это как-то само собой вырвалось. Но я не понимаю, что с тобой сегодня! Ладно, давай закажем вина и поговорим спокойно.

И Джилл, подозвав официанта, распорядилась подать бутылку шардоне. Когда официант отправился за вином, Кара с силой потерла лицо обеими руками.