– Это ты меня извини. Я… Просто эта Даниэлла…

Горло у нее перехватило, а в глазах неожиданно блеснули слезы.

– Даниэлла – младшая сестра Дэррила, – закончила она, слегка откашлявшись.

Джилл похолодела, неподвижно уставившись на подругу. Прежде чем она сумела что-то ответить, вернулся официант с бутылкой охлажденного вина. Пока он разливал его по бокалам, Джилл и Кара мрачно молчали.

– Дамы готовы сделать заказ?

– Чуть попозже. Дайте нам еще пару минут, – проговорила Джилл и сама не узнала свой напряженный голос.

Не успел официант отойти, как она схватила бокал и сделала из него большой и долгий глоток. В голове у нее взъерошенными гарпиями кружились и бормотали давние воспоминания, которые с каждой секундой становились все отчетливее, а их голоса – все визгливее и громче. Чтобы справиться с собой, Джилл пришлось мысленно сосчитать от пяти до ноля, как учил ее психотерапевт. Только после этого она сказала очень тихо:

– Это все в прошлом, Кара. Не стоит туда возвращаться.

– Все, что ты делаешь, имеет отношение к прошлому, Джилл, – резко возразила Кара. – Неужели ты сама этого не понимаешь? Или это такое извращенное оправдание, попытка искупить давнее зло? Комплекс вины – вот что порождает твои попытки облагодетельствовать всех темнокожих беженцев. Но на самом деле ты пытаешься исцелить себя, свое подсознание. Я не исключаю, что ты и за Исайю-то вышла только поэтому.

И она в свою очередь глотнула вина.

Кровь бросилась Джилл в лицо. Сердце забилось быстрее, гнев горячей волной разбежался по жилам. На этот раз Кара перешла все границы, и возврата назад уже не будет. Только не после этих слов. Джилл сделала еще глоток вина и открыла рот, собираясь что-то сказать, но Кара ее опередила.

– Ты видела новости?

– Какие новости?

Неожиданный вопрос застал Джилл врасплох.

– На «Хемлоке» выкопали человеческие останки. Очень старые.

Щеки у нее только что буквально пылали, но сейчас она почувствовала, что бледнеет.

– Какие останки? Где?

– Под старой часовней. Случайно. Строители разбирали старый фундамент и… Теперь этим занимается отдел по расследованию убийств.

– Под часовней, где вы с Бобом венчались?

Кара только кивнула.

– А эти останки… тело… Уже известно, насколько они старые? Я хочу сказать – может, они лежат там давным-давно?.. Может, это какая-нибудь древняя индейская могила?..

– Я не знаю.

Глаза Кары заблестели от слез, и это напугало Джилл едва ли не сильнее всего.

– По телевизору говорят, останкам несколько десятилетий, – добавила подруга. – Я смотрела новости, пока плыла сюда на пароме. Диктор сказал, что тело принадлежит женщине и что на ней были высокие сапоги. На платформе.

Джилл словно кувалдой между глаз ударили. Теперь она узнала причину, из-за которой Кара сорвалась и вышла из себя.

– Эти останки… – мягко начала Джилл. – Они не могут иметь никакого отношения к тому вечеру. Это невозможно.

– Невозможно? Откуда ты знаешь? Или ты не помнишь, что в тот вечер она была в сапогах на платформе? В тот вечер, когда мы были с ней? Всем известно, что мы последними видели ее живой.

– Я не верю, что это она. Ребята говорили, что…

– Тебе не приходило в голову, что один из них мог солгать?

Еще тише Джилл сказала:

– Мы все лгали, когда рассказывали полиции о том вечере, Кара.

– Мы лгали полиции. Но что, если мы лгали и друг другу тоже?

Глядя на останки девушки, которая оказалась беременной, Джейн невольно задумалась о своем ребенке. Она почувствовала себя одновременно и бесконечно уязвимой, и готовой яростно защищать эту давно умершую незнакомую девочку, лежавшую на стальном столе в оборудованной по последнему слову науки лаборатории.

Сообщение Эллы Квинн подействовало и на Дункана: когда он заговорил, голос его звучал довольно хрипло.

– Вы уверены? Ребенок… ну, зародыш… он действительно там, внутри?

– Адипоцир защитил эмбрион от разложения, – повторила Элла Квинн. – Вам, вероятно, приходилось слышать о знаменитой Мыльной Даме?.. Тело этой женщины извлекли из могилы в 1875 году, и сейчас оно находится в музее Мюттера в Филадельфии [16] .

Она немного помолчала, рассматривая останки Джейн Доу.

– Мыльная Дама находится там в специальной витрине из дерева и стекла, как спящая Белоснежка в гробу. На голове этой женщины сохранились пряди волос, хотя она умерла в 1800 году. Даже глаза практически целы – правда, они усохли и провалились в глубь черепа.