– Цирковая семья?

– Самая настоящая, оба родителя тоже эквилибристы. Мы долго с совместным номером выступали. Теперь они уже на пенсии.

Я поблагодарила хозяйку за беседу и направилась к выходу. Она ловко поскакала за мной. Я в очередной раз отметила, как она отличается от той Марго, что на афише. Удивительно, что Снежана, сотрудница администрации, больше похожа на артистку цирка, чем потомственная звезда эквилибристики.

– Маргарита, а вы знакомы с цирковой семьей Трегубовых? Может быть, имя Ланселот вам о чем-то говорит? – решилась я задать вопрос, который мучал меня.

– Нет, не вспомню. Они из наших?

– Не знаю, – пожала я плечами, стоя на пороге. – Если придет в голову что-то еще насчет Лидии, звоните.

Дома я долго лежала в кровати, не в силах заснуть. А что, если Маргарита и Ланс когда-то были знакомы? Просто ей он известен совсем под другим именем. Зная моего давнего приятеля, я нисколько бы этому не удивилась. В конце концов, и мне, когда я ребенком пришла в полицию, ничто не мешало назвать любое понравившееся имя.

Возможно также, что мой друг детства самый настоящий цыган и все его рассказы о цирковом детстве – не больше чем выдумка для юных благодарных слушательниц вроде меня. Чем больше я об этом размышляла, тем сильнее мне хотелось докопаться до истины. Однако впереди была видна только черная дыра.

– Знаешь, что такое роса? – задал он вопрос, крепко сжимая мою руку.

– Осадки? – неуверенно произнесла я.

– Роса – это символ бессмертия.

– Как это? – удивилась я.

Он опустился на мокрую траву и потянул меня за собой. Я села рядом и прислонилась спиной к забору. Небо начинало светлеть.

– Девушки умывались розовой росой при свете утренней зари, чтобы обрести красоту, – тихо произнес Ланс.

– То есть ты для этого меня сюда позвал? – обиделась я.

– Ты и так прекрасна. Я хотел встретить с тобой рассвет. Знаешь, что Добрыня Никитич регулярно катался по утренней росе?

– Только не говори, что из росы вся его сила взялась и ты тоже повторяешь этот трюк.

– Нет, Тайна, нам с тобой роса не нужна. Мы и так бессмертны.

– Почему? – вскинула я брови.

– Мы будем жить, пока живы наши воспоминания об этом утре. Обещай вспоминать этот момент.

– Ты говоришь так, будто прощаешься, – возмутилась я, а он только крепче сжал мою руку.

Вскоре макушки деревьев плавно превратились из черных в бурые, а затем и вовсе в серые. Когда первые лучи солнца упали на кроны, можно было уже разглядеть мельчайшие листики на них. Самая же красота была вокруг нас – крупные сверкающие капли на траве, утренняя роса. Мне хотелось разглядеть и запомнить каждую из них. Эта – крупная и круглая, как горошина, а эта продолговатая вот-вот сорвется на землю. Я попыталась поднять руку, чтобы потрогать травинку с прозрачной невесомой каплей, но тело не слушалось. Сон, с которым я так усердно боролась той ночью, оказался сильнее.

Проснулась я оттого, что правая рука затекла. Я посмотрела на часы, было всего шесть утра. Поворочалась немного, поняла, что сон не идет, и отправилась в кухню. Там я устроилась на подоконнике, завернувшись в клетчатый плед.

Я постаралась сосредоточиться на расследовании. Что связывало Лидию Лысенко и Петра Шувалова? Он вполне мог быть ее братом. При встрече Евгения сказала, что кроме Лидии родственников у нее не осталось. Возможно, любвеобильный отец этих двух дам имел на стороне еще кого-то? Но уж очень много плодов грешной любви на одно семейство получается. Если предположить, что это так и дело в неких семейных дрязгах или деньгах, может ли Евгения стать следующей жертвой?

Не исключено, что выводы Маргариты вообще ни о чем не говорят и частые гастроли в соседний областной центр вообще никак с Лидией не связаны. Своего цирка там нет, а Петр может быть большим поклонником циркового искусства. Внезапно пропавший интерес к труппе легко объяснить тем, что человек банально пресытился. В конце концов, когда в детдоме к нам приезжали благодетели со сладостями, несколько дней мы их радостно ели, а потом начинало подташнивать даже от самых любимых конфет.

К тому же хоть Шувалов и главный по культуре, все равно отчитывается перед мэрией. А там могут быть совсем другие представления об искусстве и растрате бюджетных средств.

В любом случае следовало узнать побольше о Петре Владимировиче. Я было потянулась к телефону с целью озадачить Субботкина, но вовремя остановилась. Будить его мне совершенно не хотелось. Вместо этого я начала собираться на встречу с Софьей, коллегой погибшей Людмилы.

В восемь двадцать я уже была у клуба «Роксэн». Настроилась на длительное ожидание, но Селиванов, к моему удивлению, явился вовремя. Мы немного побродили туда-сюда, разыскивая вход. Наконец во дворе мы нашли неприметную дверь без вывески, и Антон нажал кнопку домофона. Нам открыл мужчина сурового вида и устрашающего телосложения. Селиванов протянул ему удостоверение, я последовала примеру коллеги. Амбал не особенно заинтересовался нашими «корочками», но внутрь пропустил.