– Так и знала, что великий доктор Карлин не может без жены.

Марк негромко рассмеялся, наконец оторвался от нее, обогнул стойку и занял свой стул. Аурелия разлила по чашкам кофе. Добавила себе немного сливок и с улыбкой посмотрела мужу в глаза. Она выглядела моложе своих лет и одновременно – старше. Гладкая кожа, выразительные глаза цвета меда и волосы того редкого оттенка, который богат красками и идеально маскирует седину, создавая иллюзию сложного окрашивания. Сегодня она собрала их в высокую прическу, высвободив несколько локонов, которые смягчали строгий облик. Видимо, готовилась к очередной встрече со спонсорами или с кем-то из городской администрации.

В дни, когда Аурелия вела прием в качестве врача, она выглядела иначе. Не так умопомрачительно женственно. Поймав его взгляд, жена улыбнулась. Прикусила нижнюю губу, и Марк почувствовал, как ускорилось сердце. Сладко. Мучительно. Обидно.

Начались пятнадцать минут безмолвной беседы двух наконец-таки соединившихся душ.

Некоторое время спустя

Миссис Уильямс выглядела почти так же превосходно, как его покойная жена в свои лучше годы. Время их обеих не брало. Идеальная кожа лица, волосы, которым могли завидовать модели (и завидовали). Только вот Урсула всю свою жизнь стремилась к славе, а Уильямс пробивала себе дорогу добротой.

В мире не существует более безжалостной манипуляции, чем доброта. Тех, кто тратит деньги на обделенных, обожают, прощают им все. Тотальная индульгенция. Развращенное новыми веяниями общество готово закрыть глаза на любые прегрешения, если от этой временной слепоты есть польза. Даже не польза – выгода.

И сильные мира сего привыкли играть на человеческой слабости, заливая деньгами любой промах. У Карлина не находилось ни единого повода верить в созданный общественностью нимб над головой Уильямс. Впрочем, демонизировать ее он тоже не собирался.

Они договорились позавтракать в единственном оставшемся под управлением Рихтер ресторане. «Треверберг Плаза» – крупнейший бизнес-центр города – включал в себя бар, ресторан, гостиницу и небоскреб, в котором арендовали площади самые модные компании. Здесь хорошо кормили, сюда было просто добраться как от управления, где Карлин по-прежнему появлялся ежедневно, так и от Университета. От штаба Агентства дорога занимала час по пробкам и тридцать минут по пустому городу, что можно было считать удовлетворительным расстоянием.

Один из офисов фонда, созданного Эллой, располагался на двенадцатом этаже бизнес-центра. На работу она, судя по всему, приезжала рано и в девять утра выглядела так, как будто не спала уже как минимум часа четыре, успела сходить в спортзал или бассейн, на массаж и провести десяток переговоров.

– Миссис Уильямс.

Марк встретил ее дежурной светской улыбкой, которая всегда безотказно работала. В любой момент времени и на любого человека она действовала именно так, как должна. Элла ответила тем же. Они сели за стол, обменявшись рукопожатиями – целовать руку бизнес-вумен в Треверберге считалось непозволительным, если, конечно, это не светский раут.

– Доктор Карлин. Удивлена. Что-то случилось?

Он смотрел ей в глаза и чувствовал себя так, будто потеряется в мертвом зеркале. Элла не возвращала эмоций. Она настолько привыкла находиться под пристальным вниманием прессы и разучилась общаться с людьми, что вполне оправданно замыкалась наедине с профайлером, о чьих методах работы не могла не знать.

– Наш разговор конфиденциален, – негромко сообщил Карлин. – И я попрошу вас честно ответить на мои вопросы.

– Вы здесь как представитель полиции?

– Вы же согласились на встречу.

– Согласилась. Вы интересный человек, доктор Карлин. К тому же у меня была парочка идей, как задействовать ваш талант. Вы же знаете, чем я занимаюсь?

Марк почувствовал, как инициатива утекает сквозь пальцы. Элла не сказала ничего необычного, но она явно привыкла распоряжаться. Ее влияние на людей сложно недооценить. Иначе она бы не смогла управлять крупным благотворительным фондом.

– Как и вы явно знаете обо мне все.

– Не ожидала, что вы женитесь во второй раз.

Карлин был готов к удару, но все же не предусмотрел подобного «щипка». Чувство было такое, будто кто-то заехал локтем в солнечное сплетение. Но Марк не позволил ни единой мышце лица выдать его истинные ощущения. Он привык к полемике, к перепалкам, к тому, что любой человек, который покрутился в обществе чуть дольше чем год, общается именно так: намеками, ударами; старается сбить с темы, завалить ненужными вопросами, исказить реальность и снова ударить. Во имя чего?

– Не ожидал, что придется приезжать к вам в такой ситуации. Кто вы, миссис Уильямс? Свидетельница? Или подозреваемая?