Площадь, где находился рынок душ, выглядела словно тарелка, с которой быстро соскребли пищу. Сначала Хорикс подумала, что рынок сегодня закрыт, но золотой канат, натянутый вокруг платформы в центре площади, свидетельствовал о том, что это не так. Края площади светились голубым: там стояли группы закованных в кандалы призраков. Несколько жалкого вида торговцев прятались под крытыми повозками. Обычно призраков здесь было в два-три раза больше. Сейчас тут была открыта только лавка, торговавшая чаем, и ее хозяин, хмурясь, восседал в кресле, сделанном из топляка. Хорикс задумалась о том, связана ли такая скудность товара с дождем или с низким уровнем воды в Никсе.

На площади стояла горстка покупателей и аристократов; каждый из них был словно остров, окруженный рифом из телохранителей. Все они, похоже, ждали человека, который совершил ошибку, надев костюм кремового цвета. Теперь его одежда не только была заляпана грязью, но и резко контрастировала с редеющими лимонно-желтыми волосами, которые были размазаны по коричневой коже головы, словно кусочек масла по большому ломтю поджаренного хлеба. Этот человек переходил от одного торговца к другому, о чем-то негромко спорил с ними о том, что, видимо, крайне затрудняло ему ведение дел. Увидев Хорикс с ее свитой, чиновник в отчаянии вцепился в свои мокрые волосы.

– Ладно! – воскликнул он так, что во все стороны от него полетели брызги.

Он подал знак торговцам; они без особого рвения протянули ему свитки и начали приводить в движение своих призраков с помощью медных жезлов и тростей. Громко топая, чиновник поднялся по ступенькам на свою деревянную платформу, распугав стаю грязных голубей.

Когда аристократы начали собираться у помоста, телохранители окружили Хорикс двойным кольцом. Калид стоял рядом с ней, уперев меч в землю и разглядывая гербы на щитах чужих солдат.

– Скверный товар, хозяйка, – зарычал он.

– Может, и так, полковник, но это не важно. Время уходит. Нам нужны работники.

Телохранители расступились, чтобы Хорикс могла посмотреть на первую партию призраков, которую вывели на платформу. Вид у них был действительно жалкий: теней такого качества можно было встретить на одной из шахт в пустыне, в доках или на ферме, на которой разводят жуков. Среди десяти призраков, которые стояли на платформе, сутулясь и дрожа от страха, у одного не хватало руки; у другого – части лица, а третий опустился на колено, чтобы не балансировать на раздробленной ступне.

– Доброго утра вам всем! – сказал лысеющий чиновник и поднял пригоршню свитков к небесам в знак приветствия. Он пытался улыбаться, но его улыбка уже быстро тускнела.

Собравшиеся аристократы и покупатели – всего дюжина, не больше – не произнесли ни слова. Один юноша с зонтиком из павлиньих перьев почти сразу ушел; окружавшие его телохранители затопали по лужам. Не смутившись, чиновник низко поклонился и указал на призраков, стоявших на помосте. Расположившийся позади них торговец душами, светлокожий северянин, умирал от скуки.

Торжественно откашлявшись, чиновник начал торги.

– Представляю вам лот босса Убехта. Десять душ. В основном свежие призраки… – Он сделал паузу, чтобы бросить взгляд на Убехта. – В хорошем состоянии, убиты в полном соответствии с кодексом. Двое опытных рабочих. Остальные годятся для работы в саду или на складе.

– Ложь! – воскликнул покупатель в широкополой шляпе, едва дождавшись, когда эти слова слетят с губ чиновника. – Это отбросы!

Чиновник заставил себя улыбнуться еще дружелюбнее.

– Начнем с двадцати монет серебром…

Убехт топнул сапогом.

– С тридцати монет, – поправился чиновник. – Тридцать серебряных монет за первого призрака. Юная горничная, откликается на имя Джина. Опыт работы – десять лет.

– Немыслимо! – снова фыркнул покупатель.

– Прошу вас, мастер Фин. В связи с возникшей недавно нехваткой воды из Никса нам, к сожалению… э-э… пришлось…

Сбивчивые речи аукциониста не остановили покупателя.

– Я и десять монет не дам за такую поврежденную душу, а уж тридцать – и подавно!

– Иди ты в зад! – заревел Убехт. – А на что ты рассчитывал? Скажи спасибо, что я не прошу сорок монет!

Чиновник попытался непринужденно рассмеяться.

– Ну так что? Кто даст тридцать? – Он обвел взглядом остальных покупателей. В его глазах горел огонь надежды. Он был похож на приговоренного к повешению человека, который умоляет о пощаде.

Улыбка на его лице уже была готова окончательно угаснуть, когда заговорила Хорикс.

– Сто пятьдесят за всех, – сказала она.

Калид покосился на нее.