– Я не принимаю это предложение! – заревела она.

– Ваше высочество, об этом можете не беспокоиться. Как я и сказал, предложение уже принято от имени императора, – ответил призрак.

– Я прикажу забить вас камнями за измену! Еще до захода солнца к каждому из вас придут дознаватели!

Сизин вдруг захотелось арестовать Буна прямо сейчас.

– Не думаю, – возразил серек, мерзко улыбаясь. – Ребен и так сильно занят. Представьте, как это будет выглядеть, если сейчас, после стольких убийств, император и его дочь пойдут против своих? Аристократы окончательно потеряют доверие к вам, а за ними последуют и городские районы. За кодекс никто не даст и пуговицы, и ваша башня тоже вам не поможет, а к списку проблем вы сможете добавить бунт. Поэтому позвольте мне сделать предложение его величеству.

– Говори быстро, Бун, или я позабочусь о том, чтобы ты больше не произнес ни слова.

Бун вышел вперед; солдаты окружили его еще более плотным кольцом, так что он стал похож на сапфир, застрявший в серебряном еже.

– Не препятствуйте этому. Смиритесь с изменениями. Убийцу найдут, и тогда Облачный Двор снова соберется. Вы предстанете перед народом в образе великодушной победительницы, и все придет в норму – по крайней мере, к тому, что считается нормой в этом городе. – В голосе Буна появились заискивающие ноты. – Ваше высочество, оставьте себе те вопросы, которые вы способны решить. Оставьте убийцу двору, Церкви Сеша и Палате Кодекса. Занимайтесь проблемами торговли – и, возможно, войнами, которые ведет ваш отец на Разбросанных островах. Не будем забывать и о чудовищной нехватке воды из Никса – полагаю, вы уже много дней не вспоминали о ней. Говорят, на Просторах вспыхнули бунты. Почему бы не принять помощь Церкви Сеша? Тогда вы сможете и дальше играть роль императрицы, пока ваша мать в отъезде, а отец прячется.

Сизин оскалилась. Она жалела о том, что ее взгляд – не копье, которым можно проткнуть Буна. На ее языке вертелся приказ о его аресте.

Итейн подошел к ней поближе и почти неслышно шепнул:

– Не здесь, принцесса. Не сейчас. Будьте умнее.

Взглядом призрак указал на охрану Буна, и она заметила, что телохранители серека до сих пор не сдвинулись с места. Их мечи по-прежнему оставались в ножнах. Серек словно хотел, чтобы она напала на него.

Итейн снова убрал меч за спину. Сизин сумела разжать кулаки и решила отвлечь внимание серека, предложив ему компромисс.

– Ты идешь по трясине, Бун, и топаешь слишком сильно, – сказала она. – Культу Сеша запрещено появляться в центре города. Этот указ продолжает действовать, понял?

Бун поднял бровь.

– Я передам ваше послание…

– ТЫ ПОНЯЛ?

Бун дал эху ее крика затихнуть, а затем продолжил:

– …Облачному Двору.

Громко лязгая металлическими доспехами, его телохранители начали отступать назад – и шли так до тех пор, пока их хозяин не добрался до двери. Гвардейцы двинулись вперед, чтобы взять под контроль выход из зала. Хлопнула дверь.

Итейн уже собирался заговорить, когда Сизин заткнула ему рот кулаком. Медные и золотые перстни усилили удар, и он пошатнулся. Его почти никто не мог застать врасплох, и поэтому сейчас Сизин заметила возмущение в его глазах.

– Это за то, что умолчал про нападение на серека Финела, – бросила она, а затем стремительно покинула зал. Гвардейцы перешли на бег, чтобы не отстать от нее. Итейн не сдвинулся с места; потирая подбородок, он что-то бормотал.

Сизин резко повернула за угол, и гвардейцы, тормозя, заскользили по мраморному полу. Они снова окружили ее, выставив вперед копья, словно морской еж – свои иглы. Подойдя к комнате, которая примыкала к отцовскому убежищу, Сизин распахнула двери и с грохотом захлопнула их за собой. Презрительно вздернув губу, она размеренно прошла вдоль скамьи и увидела, что у двери лежит гора свитков. Она сосчитала их. Семь, и еще один закатился под скамью.

Резким движением она развернула его. В нем был тот же бред, что и раньше: бессвязные приказы, не имеющие никакого отношения к убийствам, пересыхающему Никсу и к тому факту, что город медленно погружается в хаос, причем не тот, на который рассчитывала Сизин. Она не предполагала, что самые себялюбивые люди города объединятся против нее. Да, это была ошибка, но она не приведет к поражению.

Она положила дрожащую руку на дверь.

– Я вытащу тебя оттуда, отец, – поклялась она. – Я вытащу тебя оттуда – даже ценой собственной жизни.

Будущая императрица бросила свиток на пол и раздавила его ногой.

«ДУРНАЯ ВЕСТЬ НЕ приходит одна», – так гласила пословица, и в тот день она не солгала. Не успела Сизин выйти на балкон и вдохнуть прохладный воздух, как ей прибыло сообщение.

Свиток доставил взъерошенный старый грач. Дряхлая птица хрипела, пытаясь добраться до мраморных перил. Судя по всему, к верхушке Небесной Иглы она летела уже давно. Когда Сизин забрала свиток, привязанный к лапе грача, он растянулся на камне, чтобы отдышаться. Он так устал, что даже не стал протестовать, когда дрожащие пальцы Сизин сомкнулись на его шее. Позвоночник грача хрустнул в тот же миг, когда Сизин дочитала сообщение, подписанное значком «Х».

Позволив черной тушке упасть вниз, в город, Сизин смяла папирус и, дрожа, принялась смотреть на облака, которые, кувыркаясь, летели по синему небу.

Сначала Бун, а теперь еще и это. Предательства множились, а с ними росло и давление в ее голове. Зарождался новый приступ головной боли. За последние недели эти приступы возникали все чаще и порой длились по несколько часов. Голову Сизин пронзила боль. Поморщившись, Сизин зарычала и распахнула занавески на балконе.