Я притворился, будто прочищаю горло, и поделился своей грандиозной идеей с Острым.

– Мы идем через главный вход. Играем роль блудного замочного мастера, который так рад снова оказаться в безопасности. Мы выясняем, где Хорикс хранит мою монету, вселяемся в кого-нибудь и исчезаем.

Я сказал это с гордостью, но когда услышал свои слова, то понял, каким жалким выглядит мой план. В лучшем случае его можно было назвать сомнительным.

– И… И это все? – спросил меч, вечно игравший роль моей совести.

– Да. Это все.

– И на это ты потратил целый час?

– Ну…

– А как же я, Келтро? Я же тебе говорил – Хорикс не позволит тебе владеть мечом, и особенно проклятым душой-клинком. Судя по тому, что ты о ней рассказывал, она – умная, прозорливая женщина. Настоящая Гернея Подлая.

– Я не знаю, кто это. Я не знаю никого из тех, про кого ты постоянно упоминаешь. Я даже не знаю, существуют ли эти люди на самом деле. Просто… просто… твою мать!

Я опустил голову. На Хорикс я злился больше, чем на меч, но это не значило, что он меня не раздражал.

Время для размышлений закончилось. Я встал и навел меч на башню.

– Острый, ты забываешь, что с тобой – лучший замочный мастер Дальних Краев. Я прирожденный вор и взломщик, и к тому же могу вселяться во все, что захочу. В городе нет ни одной башни, в которую я не могу проникнуть, и башня вдовы Хорикс – не исключение. То есть волноваться не о чем. Ты в надежных руках.

– Я вижу перед собой совсем нового Келтро, – сказал меч, пока я вешал его на пояс.

– Старый мне надоел. Возможно, это связано с тем, что главный бог умолял меня о помощи.

– Похоже, после того разговора с богом ты зазнался.

Слезая по строительным лесам, стоявшим у стены, я попытался улыбнуться Острому.

– А может, я просто знаю, что в случае необходимости разрублю любое препятствие тобой.

– О да, ведь я испытываю такое наслаждение, вонзаясь в кого-нибудь. Келтро, ты хоть понимаешь, каково это – проходить через чьи-то кишки? Передо мной мелькают кости, желчь, дерьмо…

– А почему ты вообще такой острый? – спросил я, стараясь отвлечь его внимание – да и свое тоже. Я шел медленнее, чем нужно, по крайней мере, я все-таки шел. Стучать в дверь вместо того, чтобы взламывать ее замок, казалось мне чем-то неправильным.

– Маги натачивают не только сталь, но и душу – сначала камнем, потом медью. Именно душа придает клинку запредельную остроту. Я врезаюсь в пространство между вещами, – объяснил Острый.

– Это логично, – ответил я. Камень на рукояти недоверчиво прищурился. – Нет, я серьезно. Слушай, я же мертвый, и, кроме того, могу вселяться во всякое разное. Так что я тебя понимаю. Ты врезаешься. Надо было назвать тебя Резак.

– Или использовать одно из моих настоящих имен – Абсия или Черная Смерть.

Я усмехнулся.

– Черная Смерть.

Меч издал металлический вздох.

– Если дойдет до этого… до боя… то насколько хорошо ты фехтуешь?

Я немного подумал. Пару раз мне пришлось держать в руках оружие, и однажды я даже надел на себя доспехи – чтобы проникнуть во дворец, но я никогда не наносил удары мечом и не выходил на поединок. Это дурацкое дело никогда мне не нравилось. Я предпочитал занятия, где шансы на успех больше пятидесяти процентов.

– Я из тех фехтовальщиков, которые понятия не имеют, что нужно делать.

– Не бойся, Келтро. Значит, это ты в надежных руках.

– Э-э… У тебя же нет рук!

Я посмотрел на камень, вгляделся в его самодовольное лицо, и в этот миг мои пары разлились по гарде и клинку, а его серый туман в свою очередь заполз в мое запястье. Я попытался стряхнуть его, но моя рука отвердела.

Где-то глубоко в моей голове прозвучал смешок – несмотря на то, что Острый говорил вслух.

– Так какие у тебя планы на меня? – спросил он, меняя тему.

– Оставлю при себе. Спрячу тебя.

– Нет. Когда так сделали в прошлый раз, я тридцать лет пролежал в сейфе одного герцога из Белиша.

– Тогда подарю тебя Хорикс, а затем украду.

– Нет! Она, похоже, ничуть не лучше Темсы.

– А что она с тобой сделает – переплавит?

– Скорее всего.

Ворча, я принялся размахивать им и одновременно думать. Он же сейчас отмахнулся от моих лучших идей.

– А что, если я…

Договорить я не смог: какой-то человек в золотистых доспехах пробежал мимо, оттолкнув меня в сторону. Да, он извинился, но лишь потому, что на мне был украденный халат, на котором я украденным кусочком мела нарисовал белое перо.