Раздался треск, за ним последовал крик, и Калид увидел, как с башни летит голубая полоса. С глухим стуком призрак исчез за стенами двора. В воздух поднялось облачко песка. Через несколько секунд тот же самый призрак подошел к главному входу; вслед ему неслись насмешливые возгласы охранников.

Калид потянулся за куском угля и нарисовал еще одну отметину на стене. Затем он пересчитал их. Одиннадцать. Темсе нужно купить более прочные веревки.

– Касими. – Ему пришлось произнести это имя дважды – в первый раз вышел лишь какой-то неразборчивый рык. Он уже давно ничего не говорил. – Касими!

Сидевший неподалеку бородатый солдат резко проснулся, дернув лысой головой, и заморгал.

– М-м? – Он посмотрел на черные отметины на стене. – Еще четыре, – сказал он.

– Да, а его самого не видно.

– Помните окопы на Холодной Вершине? Как мы ждали много дней, думая, что армия принца Филара уже сдалась? А они все это время строили катапульты и ковали броню? Говорю вам, Темса что-то за…

Что-то привлекло внимание Касими. Калид посмотрел, куда тот указывает пальцем, и вскинул подзорную трубу так быстро, что поставил себе синяк под глазом.

Во двор полился свет. Округлая дверь башни начала открываться. Золотой водоем перед ней наполнился черными фигурами. Десять, двадцать, пятьдесят, сто, две… Калид быстро сбился со счета.

– Касими?

– Да, полковник?

– Беги, скажи вдове, что скоро к ней нагрянут гости. Темса решил сражаться на нашей земле.

Не раздумывая, солдат вскочил и бросился к лестнице.

– КЕЛТРО?

Голос вывел меня из задумчивости.

– В чем дело? – раздраженно спросил я. Тишина и покой были просто восхитительны.

Острый с шумом выдохнул.

– Мы здесь уже больше часа, а ты до сих пор не сказал ни слова.

– Я все еще думаю.

– О чем?

Я указал на башню вдовы, словно она была единственной постройкой на всю округу. Благодаря густому туману так оно и было: темная пустота, наполовину поглощенная серой дымкой. Ее острые углы смягчились, расплылись, но выглядела она столь же зловеще, как и раньше.

– Ты не поймешь. Мой старый учитель называл это «наглядное представление».

– По-моему, ты это только что придумал, а уж о выдумках я кое-что знаю.

Я стиснул лоб двумя пальцами. Я не мог устать, но мне казалось, что я становлюсь тоньше, словно из-за тревог и потраченных усилий мои пары улетучиваются, словно из горшка с кипящей водой. На последнее вселение я потратил много сил. К счастью, путь к дому Хорикс обошелся без приключений: из-за дождя и тумана на улицах было тихо, и на меня почти не обращали внимания. Но это все равно была бешеная, безостановочная гонка. Если бы я до сих пор состоял из плоти и крови, то моя шея уже заныла бы, так часто я оглядывался. Все это время Острый был рядом и, как всегда, стремился наполнить каждую паузу мудрыми словами, невыносимой поэзией, или просто болтовней ни о чем. Он ничем не отличался от других собеседников: иногда его слова успокаивали, а иногда, как сейчас, раздражали.

– Ну а я знаю, как работают мои глаза, и знаю, что они не могут видеть через стены, – сказал я. – Поэтому мне нужно нарисовать все в голове, проложить маршруты на тот случай… проклятье! Зачем я все это тебе объясняю? Ты зря тратишь мое время.

Наступила тишина – по крайней мере, на какое-то время. Я как раз вызвал в памяти верхний этаж, когда…

– Ты всегда нервничаешь, когда вскрываешь замки? – спросил меч.

Я накрыл лицо Острого ладонью и продолжил наблюдения.

– Я взламывал замки, чтобы обрести свободу, но при этом всегда шел наружу, а не внутрь, ясно? Да и какого хера, меч? Имей совесть.

Острый начал что-то напевать вполголоса, а я снова посмотрел на башню Хорикс. В такую мрачную и туманную ночь окна и щели башни должны были светиться, как и у большинства окрестных зданий. Но тьму этого черного обелиска нарушал только один источник света, и он находился рядом с ее верхушкой – в покоях вдовы.

В центральном дворе слонялась горстка стражников. Туман был более плотный, чем утром, но я видел, что на солдатах полные комплекты доспехов и серебристые шлемы, украшенные черными лошадиными хвостами. Сидя на крыше небольшого базара, стиснутого между двумя башнями, я видел, как они лениво патрулируют темный участок рядом с воротами.

– Так какой у тебя план? От напряжения я умру во второй раз.

Я ответил далеко не сразу. Мне нравилось думать, что я – мастер своего дела, вот почему мне было больно признать, что есть только один способ проникнуть внутрь и добыть свою монету – сдаться. Это было похоже на жульничество, на метод обманщика, а не вора. Я строил в голове одну карту за другой, придумывал сотни мест, где может лежать моя монета, и даже фантазировал о том, что найду пару птиц, но все было без толку. Стражники ходили группами и держались рядом с дверью. Старая кошелка заперла башню наглухо.