Выйдя из сауны, встала под холодный душ, смыла пот и пошла к бассейну. Мягко пахнущая хлоркой вода обняла тело голубой прохладой. Но не подарила желанного облегчения.

***

Вернувшись домой, Саша разулась, сняла одежду, прошла в гостиную и села на диван, зажав ладони между коленей. Её знобило – холод поднимался изнутри и накатывал волнами, как дурнота. Стены покачнулись, время сделало кувырок.

Год назад, первого января, умер папа, и она долго не могла заплакать. Накрыло её на этом самом диване, когда наконец жуткая в своей неизбежности и законченности мысль – папы больше нет и никогда не будет – вошла в сердце раскалённой иглой. Упав на мягкий плед и уткнувшись лицом в колени, Саша зарыдала. Казалось, она осталась одна в целом свете и ничто уже не согреет её опалённой одиночеством души.

Когда ему поставили диагноз «болезнь Альцгеймера», стало понятно, что их ждёт длительное, мучительное расставание. С каждым днём отец будет уходить всё дальше, теряясь в паутине беспамятства и беспомощности, а Саша – молча наблюдать, не отходя ни на шаг. А потом, слишком скоро и в то же время, когда они оба устанут до изнеможения, всё закончится.

– Не плачь, Сашок. Я стар и смотрю на смерть как на старый долг, который рано или поздно придётся заплатить. Знаешь, чьи слова? Эйнштейна. А уж он-то был не дурак, – сказал он тогда.

Скоро папа стал забывать самые простые вещи: завтракал ли, принимал ли лекарство. Потом не смог писать и читать, и Саша часами просиживала у его постели, читая вслух его любимые книги: «Трёх мушкетёров», «Всадника без головы», «Моби Дика». Она с ужасом ждала момента, когда папа перестанет её узнавать. Но даже когда он почти разучился говорить, в его глазах вспыхивал радостный огонёк, стоило дочери приблизиться.

Первого января она отпустила сиделку и почти весь день провела в его комнате. После обеда взяла с полки Дюма и читала вслух до самого вечера. Отец улыбался, засыпал, просыпался и снова улыбался, глядя куда-то в окно, словно мечтал оказаться снаружи.

А потом он взял её за руку и потянул на себя. Саша приблизилась и услышала из его рта звуки, которые сначала показались полной абракадаброй. Но переспросить или разобраться не получилось, потому что он захрипел, зажестикулировал, пытаясь доказать важность сказанного, а потом закатил глаза и замер.

«Когда-нибудь станет легче, обязательно станет…»

Саша размазала слёзы по лицу, тряхнула головой и вернулась в настоящее. После похорон отца она сложила его бумаги в картонную коробку из-под микроволновки и, не разбирая, спрятала в шкаф на верхнюю полку. По позвоночнику прошёл электрический разряд. Она целый год не прикасалась к этой коробке. А ведь там столько всего… важного!

Медленно поднялась с дивана и, словно под гипнозом, прошла в спальню. Посмотрела на старый шкаф, заснувший в углу. Приблизилась. Он устало заскрипел, когда Саша открыла дверцу. Вон там, на самом верху.

Встала на цыпочки, потянулась. С её ростом достать коробку не составило труда.

Саша вернулась на диван, сдула пыль с крышки, сняла её. Внутри лежали книги, написанные отцом. Научные монографии, учебники, методички. Фотографии в бумажных конвертах. Несколько пожелтевших писем. Документы: паспорт, диплом, свидетельство о расторжении брака, свидетельство о рождении. Они пахли чужой, давно прожитой жизнью, и от осознания, что уже ничего не вернуть, в груди снова стало горячо.

Сначала Саша вытряхнула на колени чёрно-белые и цветные снимки на плотной бумаге. Вот отец – студент исторического факультета пединститута Красноярска. Широкое лицо, тёмные волосы ёжиком. Слишком серьёзный для его лет взгляд. Неудивительно – ему пришлось пережить детский дом, войну, голод.

Целая стопка кадров, на которых запечатлён лес. Какие-то пригорки, поваленные сосны, болотца. А ещё палатки, срубы, лодки. Парень с залихватской улыбкой на загорелом лице играет на гитаре у костра. Три смеющиеся девчонки готовят еду под открытым небом.

Следующее фото – отец преподаватель, стоит за кафедрой в институтской аудитории на фоне доски. Подавшись вперёд, внимательно смотрит на кого-то. Примерно в это время он познакомился с мамой, которая была его студенткой.

Точно, вот они вместе. Как будто случайное, не постановочное фото. Сидят на траве в берёзовой роще. На покрывале разложена какая-то еда, стоит термос. Они смотрят друг на друга и улыбаются. Лица весёлые, радостные. Мама тоненькая, юная, с кудрявыми светлыми волосами, а отец – её полная противоположность: мощный, взрослый, с сединой на висках. Студентка и преподаватель, влюблённые друг в друга, как подростки.

Между ними была огромная разница в возрасте – двадцать пять лет, и они долго не могли зачать ребёнка, уже перестали надеяться, но потом случилось чудо. Им бы жить да жить, радоваться, любить друг друга, но счастье разбилось, как ёлочная игрушка, задетая неловкой рукой. Неожиданно и бесповоротно.

Саше исполнилось семь, когда мама заявила, что выходит замуж за американца, а потому немедленно требует развода. Девочка не понимала тогда, что значит «развод». Оказалось, это значит навсегда попрощаться с мамой и остаться жить с отцом, который тоже вдруг изменился – перестал шутить, смеяться и играть с ней в жмурки.