Взгляд невольно задерживается на загорелых коленях под подолом короткого платья, на груди, покачивающейся в такт шагам.

Это ещё одна причина, по которой мне не хотелось обсуждать Каролину с её матерью: то, что я всё это замечаю, хотя вроде как не должен. Достаточно ли двадцатилетней разницы в возрасте и факта, что когда-то она, с косичками и беззубая, сидела у меня на коленях, чтобы легко игнорировать её как женщину? Хрен его знает. Вопрос риторический.

— Всем привет! — Каролина смотрит на родителей и напрочь игнорирует меня. — Я встретила Марка в вестибюле, и мы решили дойти до вас.

— Ты вроде в номере хотел отдохнуть, — я с иронией смотрю на сына.

— Захотелось пепси, — Марк озорно скалится. — Потом встретил Каролину и решил составить ей компанию.

Я достаточно хорошо знаю своего сына, чтобы заметить: она ему нравится. Пацан, настолько избалованный женским вниманием, ради прогулки с той, к кому не заинтересован, так просто задницы не поднимет.

Внутри поднимается противное, скребущее чувство: словно я где-то по-крупному налажал, но пока сам не понял, где.

Перед глазами встаёт кадр узкой спины и округлых бёдер, пересечённых узкой полоской бикини. Хотя кого я пытаюсь обмануть? Всё я прекрасно понимаю и, разумеется, ни за что не стану лезть туда, где проходят интересы моего сына.

— Каролина, завтра мы с папой забронировали вечернюю прогулку на яхте — будем ужинать и смотреть на закат, — восторженно восклицает Ирина, поднимая бокал с вином. — И всех приглашаем с нами!

— Извините, но мы откажемся. У нас на вечер есть планы.

— Я тоже пас, — решительно произносит Каролина, заставляя снова на себя посмотреть. Определённо эта папина дочка далеко не такая робкая и покладистая, как может показаться на первый взгляд. — После яхты меня обычно тошнит.

— Это было всё пару раз, и у меня есть таблетки… — пытается возразить её мать.

— Нет, и это не обсуждается.

— Если тебе нечем будет заняться, то можешь присоединиться к нам, — подхватывает Марк. — У нас стол в мексиканском ресторане.

— Я даже не знаю…

— А вы не против, Александр? — широко распахнутые кукольные глаза Каролины смотрят на меня.

Я глубоко вздыхаю. И что я должен на это ответить? Что против и предпочту провести время вдвоём с сыном вместо того, чтобы испытывать глубокую моральную дилемму относительно любого контакта с ней?

Но вслух, конечно, говорю:

— Конечно, нет, Каролина. Будем рады, если ты к нам присоединишься.

Каролина

– Солнышко, ты точно не передумаешь? – Глядя в зеркало, мама поправляет полы своей роскошной белой шляпы. – Как я, кстати, выгляжу?

Я оценивающе пробегаюсь взглядом по кремовому кимоно и сандалиям, задерживаюсь на сумке-корзинке – убедиться, что её плетение не слишком грубо контрастирует с лёгкостью шёлка, и удовлетворённо киваю.

– Мне всё нравится. Если посчитаешь нужным – добавь браслет, который папа дарил тебе на годовщину. Будет хорошо смотреться в кадре.

– Пожалуй, так и сделаю, мой лучший стилист! – Довольно заулыбавшись, мама тянется к шкатулке. – И ты не ответила – точно не хочешь поехать с нами? Только представь: солнце неспеша садится, а мы покачиваемся на волнах и любуемся на закат с клубникой и проссекко. Какие снимки получатся для соцсетей!

Я шутливо закатываю глаза.

– Ну, мама! Мне же не пятнадцать лет, чтобы заманивать красивыми фотографиями. Вы с папой и без меня отлично проведёте время.

Мама вздыхает, давая понять, что ей грустно от потери моей компании.

– Ну как знаешь. Что на ужин с Марком наденешь, уже решила?

– Вообще-то ужин не только с Марком, но и с его отцом, – замечаю я, ощущая волнительное покалывание под рёбрами. – А так, конечно, придумала. Голубое платье из тенсела, замшевые мюли, серьги и браслет с клевером, ремень от сумки сниму и возьму под мышку как клатч.

Протараторив это на одном дыхании, я с опасением смотрю на маму. Вдруг задастся вопросом, почему я вдруг так основательно подготовилась к этому ужину и не связано ли это с Александром?