— Давай руку, — Марк придерживает мой локоть, помогая соскользнуть с доски. Его улыбающееся лицо оказывается прямо передо мной. — Ну что скажешь? Понравилось серфить?

Я без раздумий киваю. Понравилось — и ещё как.

— Тогда предлагаю завтра повторить.

Я смотрю на его прозрачно-серые глаза с зеленоватыми крапинками и россыпь веснушек на носу и щеках и думаю, что они с Александром не слишком похожи. Видно, что черты лица Марк унаследовал от матери.

— Я дам знать, если соберусь.

– Тогда мне нужен твой номер, – как и обычно не теряется Марк, заговорщицки заулыбавшись.

– Позже продиктую, – обещаю я. – Мне срочно нужно отдохнуть.

– Дойдешь до берега сама? – Он кивает себе за плечо. – Хочу еще немного покататься.

– Дойду конечно. – Я поднимаю руку в знак признательности. – Спасибо тебе за старания и уделенное время.

Волоча за собой доску, я тяжело плетусь к берегу. Александр стоит на том же месте, натирая серф воском. Несколько раз во время тренировки я ловила его взгляд, и каждый раз злилась. Если так ему любопытно, сумею ли я встать, мог бы сам меня учить.

Когда расстояние между нами сокращается до десятка метров, вздергиваю подбородок и расправляю плечи и тут же, словно в насмешку, получаю мощный удар волны в спину, плашмя валящий меня в воду.

Отплевываюсь и, тряся головой, вскакиваю на ноги, убирая с лица налипшие волосы. Голос в голове ехидничает: «Браво. Вот это ты эффектно вышла».

Машинально трогаю плавки, проверяя, на месте ли – к счастью, на месте; ощупываю верх и в панике обнаруживаю, что лиф свезло на бок, а завязки свободно болтаются вдоль тела.

Вот же черт.

Придерживая грудь рукой, я торопливо тащусь к берегу, пока новая волна не накроет меня с головой. Если я потеряю еще и плавки на глазах Александра и всего пляжа – это будет полная катастрофа.

Однако быстро перемещаться не выходит: ступни вязнут в песке, да и доска, все еще пристегнутая к щиколотке, ничуть не облегчает задачу.

– Все в порядке?

Александр. Он, разумеется, видел мое позорное падение и уже идет навстречу мне.

– Волна меня сбила, – бормочу я, плотнее прижимая к себе чашки бюстгальтера. – Не знаю, за что хвататься. То ли держать купальник, то ли спасать серф.

— Серф, положим, никуда не денется. – Прежде чем я успеваю сообразить, Александр запускает руку под воду и одним ловким движением освобождает мою ногу от крепления. – Марку следовало проводить тебя до берега, прежде чем продолжить кататься.

– Спасибо. – Идти становится легче, и теперь я даже могу улыбнуться, даже несмотря на всю неловкость ситуации. – Марку и без того пришлось со мной повозиться, так что ему наверняка хотелось поскорее от меня избавиться.

– Если вызвался учить – должен нести ответственность. – Взгляд Александра задевает мою ладонь, прижатую к чашкам бюстгальтера. – Помочь?

Мое сердце начинает биться часто-часто. То ли потому, что его голос стал ниже, то ли от перспективы того, что он меня коснется.

— Буду признательна, – выговариваю я одеревеневшими губами и поворачиваюсь.

Его приближение тело угадывает безошибочно. Кожа поясницы, охлажденная часовым купанием, моментально теплеет, позвоночник наэлектризовывается ожиданием.

Затаив дыхание, я смотрю перед собой. Грубоватые пальцы задевают ребра, натягивают завязки, собирая их узел — неторопливо, аккуратно.

Мое тело превращается в тонко-настроенный сенсор, способный распознавать малейшее колебание температур и предугадывать касания. Я отчетливо чувствую тепло его дыхания на позвоночнике, ощущаю скольжение взгляда на копчике, лопатках, плечах. Низ живота наливается свинцом, мурашки густо расползаются по коже.

— Все, – хрипловатая вибрация в голосе Александра заставляет меня поджать пальцы ног. – Если хочешь продолжить учиться серфингу, имеет смысл перейти на спортивные купальники.

Убрав мокрую прядь со лба, я поворачиваюсь. Солнце светит прямо в глаза, из-за чего лицо Александра кажется окутанным полупрозрачной желтоватой дымкой. Меня не отпускает ощущение, что на пару последних минут воздух между нами изменился, став более плотным и интимным.

– Спасибо за совет. Не люблю отказываться от того, что мне нравится, в пользу удобства.

– Звучит хорошо, но не слишком практично.

– А я и есть непрактичная. А еще очень упрямая, – с гордостью отвечаю я. – Я — как папа: если что-то захочу — всегда иду напролом.

Глаза Александра отпускают мои, соскальзывая к кулону-сердечку на шее. Дыхание снова перехватывает, напрягаются соски. У меня нет ни единого объяснения тому, почему простой взгляд может иметь такое влияние на тело.