— Допустим, у тебя есть к ней чувства, — выплёвывает сын. — А у неё к тебе?

— Если ты думаешь, что я вероломно соблазнил Каролину в твоё отсутствие, то ошибаешься. Если бы мои чувства были безответны, я бы нашёл в себе силы и дальше держаться в стороне.

— Немного же вам оказалось надо. Вы же виделись здесь всего пару раз и неделю в Абу-Даби.

— И неделю на курорте.

— На курорте, — напряжённо повторяет Марк, дёргая ногой. — Ну да. Тогда всё и началось. Поэтому она меня френдзонила.

— На курорте ничего не было. Каролина мне нравилась, но я и в мыслях не допускал сближения. Она казалась мне слишком молодой, и к тому же нравилась тебе.

По кабинету разносится натянутый смех.

— Поэтому ты решил сделать ход после того, как я стал с ней встречаться. И я почти уверен, что вы с ней спали… Блядь… Надо же, а… — Марк запускает ладони себе в волосы и трясёт головой. — Отец увёл у меня девушку.

— Ты всерьёз так считаешь? Что я увёл Каролину?

— Неважно, как ты это себе объясняешь. В моих глазах и в глазах окружающих всё выглядит именно так.

Будто не в силах продолжать разговор, он резко вскакивает. Кулаки сжаты, покрасневшие глаза влажно сверкают.

— Всю жизнь ты был моим самым близким человеком. Тем, на кого я равнялся и кому всегда подражал…

— Я всего лишь человек. Живой, и потому неидеальный.— В порыве обнять и успокоить я делаю шаг к нему, но Марк моментально отшатывается.

— Я доверял тебе как себе, — продолжает он, явно меня не слыша. — У меня никого не было ближе… Фред даже рядом не стоял. Знаешь, как я сейчас себя чувствую? Будто меня лишили веры… Я просто не знаю, как теперь смотреть на тебя и как доверять…

— Марк…

Он разворачивается, агрессивно трет глаза тыльной стороной ладони и быстро идёт ко входу. Оглушительный хлопок двери отзывается в груди вспышкой боли, смешанной с паникой.

До этого дня у нас никогда не было конфликтов. Были мелкие ссоры, которые решались сразу и на месте. Марк никогда не бросался обвинениями и никогда не уходил.

Я упираюсь ладонями в стол и пытаюсь привести сбившееся дыхание в порядок. Ну а чего я ещё ждал от этого разговора? Что в какой-то момент Марк примет мои объяснения и пожелает нам с Каролиной счастья? Разумеется, ему больно. И разумеется, он винит во всём меня. И едва ли слова могут что-то исправить.

Остаётся только дать ему время и утешать себя тем, что за двадцать лет отцовства я многое делал правильно.

Каролина

Я подъезжаю к дому и паркуюсь на автопилоте. Воодушевляющий трек, который я случайно услышала по радио, играет в ушах даже после того, как двигатель стихает.

Пусть всё будет так, как ты захочешь,
Пусть твои глаза, как прежде, горят.
Я опять с тобой сегодня этой ночью,
Ну а впрочем, следующей ночью, если захочешь, я опять у тебя.

Сияя улыбкой, я захлопываю дверь «Мерседеса» и торопливо иду к крыльцу. Быстро переодеться, перехватить что-нибудь съедобное и рвануть в университет.

Из кухни доносится постукивание ложки о фарфор и запах кофейных зёрен. Папа едва ли может быть дома в это время — значит, это мама. Решив, что будет справедливо лично объяснить ей своё отсутствие, я меняю маршрут и иду прямиком на кухню.

— Доброе утро! — я улыбаюсь ей, сидящей за столом в очках и вязаном кардигане. — Я забежала только чтобы поздороваться. Опаздываю в университет.

— А мы с папой за тебя переживали. Ты уж постарайся заранее предупреждать, если соберёшься не ночевать дома.

— Извини. — Покачнувшись на пятках, я раздумываю над тем, стоит ли так сходу вводить её в курс дела, и понимаю, что стоит. Если уж между мной и Александром больше нет недосказанностей, то и я не хочу тянуть. — Вам с папой не стоит волноваться. Я уже достаточно взрослая, чтобы иметь возможность менять планы и заранее не предупреждать об этом. И думаю, теперь так будет происходить всё чаще.

Мама снимает очки, и я могу разглядеть заговорщицкий блеск в её глазах.

— Ты ночевала у Марка?

— Нет. — Я качаю головой. — С Марком мы расстались. У меня новые отношения, в которых я очень счастлива.

— Ты умеешь удивить, — в голосе мамы слышна растерянность. — Я думала, у вас с Марком всё прекрасно…

— К Марку я по-прежнему испытываю дружеские чувства, но на этом всё, — отрезаю я, всё больше наполняясь решимостью ничего не скрывать. — Заранее прошу не критиковать мой выбор, потому что я очень счастлива.