А что касается денег, он их уже приумножил. Последние годы, чтобы как-то отвлечься от Лешки, не провалиться в черную пучину, в воронку, что затягивала его с каждым днем все сильнее, он активно работал. Учился днем, вечерами спорт, а ночью сидел за компом. Крипта, акции… Да много чего интересного нашел. Если что не понимал или сомневался, звонил соответствующим людям. И слушал. Долго слушал, впитывая в себя, как губка.

В клуб он вложит часть своих денег.

Так надо.

Рустам не заметил, как оказался у спортивного комплекса. Значит, сюда ноги привели. Что ж, тоже вариант хороший. Выбьет дурь на груше. Или в октагоне. Попался бы кто стоящий, чтобы с равным противником биться.

Он вышел из тачки, хлопнув дверью. В нем все еще бурлило. Губы жгло…

Лешка, ну какого хера ты творишь, а? Почему ты такая сладкая? До дрожи, до нервного возбуждения. И ни одна шлюха с ней не сравниться. Все не то.

Рустам поднял голову к небу. Тихо вокруг.

Спортклуб находился почти в спальном районе. Ценник за абонемент тут был нехилым, тренировались только заинтересованные лица, пришлых почти не было. Зато запросто можно было столкнуться в коридоре с чемпионом или заслуженным тренером.

Сам Рустам подумывал через пару лет открыть зал. Есть у него кое-какие наметки по поводу талантливых детишек. Но это потом. Не сейчас.

Он двинулся к входу.

И тут увидел знакомую тачку.

Ну нахуй…

Дагаевы.

Умаров хищно оскалился.

В его клубе.

Основательный подход, чего уж. Даже нечто вроде уважения мелькнуло. Хотя…

Умаров выдвинулся к двери, толкнул ее.

Дед тоже учил уважать тех, кто по другую сторону. Соперника надо знать. Его повадки, предпочтения.

Дагаевы – знали. И использовали на полную катушку.

А их, сук, крыть нечем было! Ни родни, ни увлечений. Появились в городе «голыми». Не за что пока зацепиться!

Только они друг у друга. Два близнеца из ларца.

– Рус, здорово. – Ему навстречу встал Федор, его частый напарник по спаррингу.

– Здорово. – Они похлопали друг другу по плечам.

А Рустам помещение сканировал…

Где они?.. Где?!

– Ты в зал?

– Да. Ты был уже?..

– Нет, сам только подкатил. Идем? Разомнемся?

– Да…

Они двинулись дальше по коридору. Народу сегодня было маловато. Выходной, вечер, люди отдыхали. Железки уже потягали, кости размяли. Можно и в более веселое место свалить.

В зале, где они занимались, тоже было немноголюдно.

Но те, кого Рустам искал, нашлись.

Его оскал стал шире.

Надо же…

В подобного рода совпадения он не верил.

Близнецы почти синхронно обернулись. Знали, что он подъедет? Или почувствовали?

Умаров выдвинулся в их сторону, ставя в голове галку, чтобы безопасники проверили, есть ли за ним слежка. Если есть… Пизда выродкам.

Он налетел на одного с ходу. Похуй кто. Наиль. Марат. Одна рожа.

– Умаров!

Голос тренера зазвенел в мозгу.

Поздно…

Он летел и никого не видел.

Один из Дагаевых кинулся к нему навстречу. Ждал, сука…

Их разнимали, кажется, несколько человек.

И тренер не выбирал выражений.

– Вы совсем охерели?.. У меня… в клубе? Ничего не попутали? Борзые такие!

С более чем ста кило мяса плюс беспрекословный авторитет не поспоришь.

– С кем? – прорычал Рустам, сжимая кулаки. – Оба?.. Без проблем.

Его удерживал Федька. Стоял рядом, непонимающе переводя взгляды с него на Дагаевых.

Да и другие парни в зал подтянулись.

Тандуров приглушенно выругался.

– Никаких «оба»! Вы чего не поделили, парни? Девку?..

Рустам перевел взгляд на тренера. Недобрый ему послал. Уважение уважением, но и границы переступать он не позволит. Вазир Габибович сразу все понял и чуть заметно кивнул.

– Зачем же вдвоем? – негромко отозвался кто-то из Дагаевых. – Выбирай любого.

– Похуй, – распрямил плечи Рустам.

Надо научиться их различать! Он присмотрелся. Да, различия есть. Брови, нос, скулы. Это только на первый взгляд они идентичны.

– Значит, иду я.

Один из них сдернул с себя свитер. Умаров мазнул взглядом по противнику. Хорош… Но и не с такими бился.

Они с разных сторон направились к октагону.

Встали друг против друга. Оскалились.

– Ставки будем делать?

– Пошел ты…

– Давай, Умаров, чего ты. На твою красавицу. Ты выигрываешь – мы ее больше не трогаем. А если я тебя валю – наша она, – и чуть глуше добавил: – Или моя…