– Вам не обязательно идти со мной, – произнес Оливер, сидя во внедорожнике на пассажирском месте напротив особняка Вудсонов.

В небе светили яркие звезды, и была до того поздняя ночь, что впору было говорить – раннее утро. Они оставили Джима, когда вызвали подмогу, и Кевин с остальными помощниками шерифа погрузили Дика и его сыновей по машинам. Правда, когда приехала машина «Скорой помощи», чтобы забрать одного из братьев, у которого была прострелена нога, Оливеру тоже предложили помощь, но он отказался. После разговора с Джимом в машине до нападения он решил, что ему надо сегодня же переговорить с мистером Вудсоном. Оливер хотел ехать один, но Лили предложила свою помощь, и он не отказался – все же за последние двое суток ему досталось немало.

– Документы сгорели, и теперь мы разве не должны получить от него признание? – Из размышлений вывел голос Лили, Оливер кивнул. – Тогда я точно могла бы вам помочь. Если папа не захочет разговаривать с вами, может быть, за столько лет хотя бы мне расскажет правду.

– То, что вы услышите, может вас очень сильно ранить. Я бы не хотел…

– Не беспокойтесь обо мне, – мягко перебила она, – что бы там ни случилось, я ко всему готова, в конце концов, я полицейский.

– Вы все же решили вернуться в участок? – спросил Оливер.

– Помните, я вам говорила, что я захотела стать полицейским из-за сериалов? – Оливер кивнул, а она продолжила: – Это не совсем так, моя мама всегда говорила, что мы должны помогать тем, кто в этом нуждается, и защищать тех, кто этого не может сделать сам. Меня слова ее всегда вдохновляли. Но я не могла понять, что же я-то могу сделать? Какая-то слабая девчонка, конечно, с хорошими оценками, но ничего выдающегося во мне не было. Я всегда думала, что поступлю на юридический, выйду замуж и буду всю жизнь жить за чьей-нибудь спиной. И когда оказалось, что отец не может оплатить мое обучение, я так обрадовалась. Вот это шанс, подумала я и сразу же вспомнила мамины слова: «помогать и защищать…». В медицинский я бы не успела поступить, а вот на полицейского… Но и тут возникли проблемы: надо было не только сдавать экзамены, но и физическую подготовку, с ней у меня всегда были проблемы. И я уже так сильно расстроилась, мне приходили и приходили отказы, пока однажды я не получила письмо из академии в Портленде. – Она отвела взгляд на особняк и продолжила уже более грустным и тихим голосом: – Отец был очень расстроен моим выбором. Мама уже тогда сильно болела, конечно, тоже переживала за меня, но сказала, что очень сильно гордится мной. – Оливер заметил на ее глазах слезы. – Гордится… – Она замолчала, утерла слезы и обратила на него свой светлый взгляд. – Так что я не могу подвести ее…

– Лили, – тяжело вздохнул Оливер, даже не зная, что ей сказать, но она нарушила тишину первой.

– Пойдемте, – произнесла она, – свет в кабинете отца еще горит, значит, папа еще не спит.

Лили открыла машину и вышла на улицу, Оливер последовал за ней. На улице было очень холодно, даже намного холоднее, чем когда они стояли недалеко от свалки и ждали Джима.

– Какой же долгий день, – вздохнула Лили.

В доме горело всего лишь одно окно на втором этаже. Они пошли по мощеной дороге к входу. Оливер открыл перед ней дверь, и они оказались в особняке, быстро поднялись по лестнице, и Лили постучалась в кабинет отца.

– Лили? – послышался голос мистера Вудсона.

– Можно войти? – спросила она.

– Конечно, – ответил он, – что-то случилось?

Оливер открыл двери и увидел весьма уютный кабинет. Интерьер был подобран со вкусом: деревянные панели на стенах, на светлом паркете лежал темно-зеленый ковер, вдоль стен стояли книжные стеллажи, горел камин, а напротив стояла мягкая бежевая мебель. Мистер Вудсон сидел за небольшим столом под теплым светом лампы и читал, а когда заметил их, снял круглые очки и внимательно на них посмотрел.

– Лили, – удивился мистер Вудсон, – что здесь делает детектив? Ему явно нужна медицинская помощь, а не мой кабинет.

– Папа, нам нужно с тобой поговорить… – Ее голос дрогнул.

– Спасибо, дальше я сам, – произнес Оливер, тронув ее за плечо в знак поддержки, и прошел в кабинет, стараясь выпрямиться, насколько позволяли уже не только отбитые ребра, но и спина. – Мистер Вудсон, мне нужно с вами поговорить по поводу Синди и Джеки Браун. Я знаю о вашей причастности к их смерти, так что лучше вам все сейчас рассказать и сделать чистосердечное признание.

Оливер нахмурился и принял твердое выражение лица: мистер Вудсон должен был понять, что другого выбора у него не было, кроме признания.

– Что ж, – вздохнул мистер Вудсон и отложил книгу, положив на нее очки. – Тогда прошу, пойдемте присядем. – Он показал на диванную группу рядом с камином. – Лили, тебе незачем это слушать, иди лучше к себе в комнату.

– Нет, папа, я останусь с вами, – ответила она.

Мистер Вудсон тяжело вздохнул, коротко кивнул, и они отошли к двум диванам. Лили села рядом с отцом, а Оливер – напротив них. Разделял их только стеклянный журнальный столик. Оливер почувствовал тепло от огня, и его резко накрыла усталость, но как бы ни хотелось спать, надо было собраться и получить признание.

– Что вы хотите узнать? – наконец спросил мистер Вудсон.

– Правду, – ответил Оливер, достал диктофон, нажал красную кнопку и положил на стеклянный кофейный столик между ними.

– А какая правда вам нужна? Синди Браун погибла от несчастного случая, оступилась и упала…

– Папа, пожалуйста, не надо, – перебила его Лили. – Мы знаем, что это не так. Ты же мне всегда говорил, что надо быть порядочным и честным человеком, так, пожалуйста, будь им, – она глубоко вздохнула. – Ты виноват в смерти мамы Джеки?