— Нет конечно! Но причём тут…

— Тогда дави его.

— Что? — Яшка удивился и взглянул на караульного, который стоял в свете фар, опустив руку. Он уже повернулся, чтобы подойти к кабине. — Но… мы что, даже не попытаемся их обмануть?

— Зачем? — пожал я плечами и прикинул в уме, сколько времени уже прошло. — Через пару секунд они тут все на воздух взлетят.

Яшка задумался всего на секунду, а затем резко нажал на педаль газа. Мотор взревел, срывая грузовик с места. Осман крякнул и исчез под капотом. Всего несколько мгновений османам понадобилось, чтобы понять, что что-то пошло не так. Мы проехали с полсотни метров, оставив западные ворота позади, когда по колонне ударили из пулемётов.

Они успели выпустить только короткие очереди, как Вдовина убила стрелков духовными иглами. Взревела сирена, поднимая весь лагерь на уши. В погоню отправилось с десяток машин и броневиков, рассекая фарами темноту. Они быстро догоняли нас. А затем начали взрываться один за другим. И весь османский лагерь взлетел на воздух, оглушив серией взрывов.

Казалось, что на месте базы останется только воронка, но я ошибся. Часть османской взрывчатки не сработала, и за нами вновь отправят погоню, когда придут в себя. Не хорошо, но и не ужасно. Успеем оторваться. Наверно. Если этот долбаный цыган сумеет завести внезапно заглохший двигатель.

— А мы… топливо забыли обратно залить… — виновато улыбнулся Яшка.

Цыгане. Ненавижу цыган.

Ермолаев Валентин Константинович давно служил в имперской армии водителем. Зарплата хорошая, пенсия и всё такое. Дело своё он знал, ездил ещё на самых первых поделках русских кулибиных. Почему кулибиных? Этого Ермолаев не знал. Просто слово, обозначавшее изобретателей, откуда-то из глубины веков. Может, даже ещё до пришествия Саранчи.

Дело своё он знал, и всякие артефакты магические не любил. Так что, когда барон Дубов и его команда покинули броневик, Валентин Константинович первым делом, по-старчески кряхтя, укрыл транспорт ветками.

— Вот это вот маскировка, — довольный своей работой, сказал он вслух. — А не эти ваши уртефакты…

Затем он забрался на небольшой взгорок, с которого открывался вид на османскую базу. Прожектора ползали по небу и по земле, выискивая врагов, но никого не находили. Водитель броневика закурил, пряча сигарету в кулаке.

Вдруг в лагере началась какая-то суматоха. Несколько пар фар вырвались за пределы лагеря, им вслед ударили светлячки пуль, а ветер потом донёс трещётку выстрелов. Правда, стрелки быстро замолчали, а фары продолжили удаляться в его, Валентина Константиновича, направлении. Потом появились ещё фары, много фар. Они преследовали беглецов. А затем случилось то, из-за чего у Ермолаева сигарета выпала из кулака.

Лагерь осман взлетел на воздух, превратив на пару мгновений ночь в день. И погоня тоже взорвалась. Через пару секунд грохот взрывов докатился и до водителя.

— Мать честная… — вымолвил он.

Огненные грибы взрывов погасли, слившись с чернотой ночи. На территории базы османов горели многочисленные пожары, которые пытались тушить выжившие. Но Ермолаев наблюдал за фарами беглецов. Они вдруг остановились на месте. Он не сомневался, что это барон Дубов, но пока не мог взять в толк, зачем ему три, по всей видимости, грузовика. Столько добычи?

Неважно. Похоже, у них проблемы, и им явно нужна помощь водителя-профессионала.

Ермолаев запрыгнул в броневик и бросился на выручку своим. И как раз вовремя. Когда оказался на возвышенности, он увидел, что за беглецами снова отправили погоню.

— Чёрт возьми, не успею… — прошептал старый солдат и нажал на газ.

Броневик практически летел, взмывая в воздух на кочках и ухабах, сшибал и подминал под себя кусты и небольшие деревца. Через несколько минут Ермолаев увидел впереди сражение.

Навстречу машине Валентина вразнобой шли раненые люди. По виду вроде тех студентов, с которыми Ермолаев и остальные попали в этот переплёт. Они еле брели, пытаясь за деревьями и складками местности спрятаться от огня османов. Поддерживали друг друга, один из них воздвигал каменные стены, на время прикрывавшие от огня вражеских ружей.

Этих студентов прикрывал ещё десяток людей. Несколько цыган сражались на саблях с противником. Одна девушка, рыжая, пряталась за деревом, и те, кто пытался её окружить, падали замертво. Другая, худая и фиолетовая, носилась среди наступающих врагов. Там, где пробегала она, османы умирали со страшными ранами от когтей и зубов.

Валентин резко остановил броневик и распахнул двери.

— Сюда! — заорал он потерянным студентам. — Быстрее, внутрь!

Люди слабым ручейком потянулись к спасительному броневику, а Ермолаев забрался на крышу и занял место за пулемётом, прикрывая беглецов.

Отдельно взгляд Ермолаева выхватил в толпе сражающихся и умирающих двух, точнее, трёх человек. А если ещё точнее, то трёх человек, Лютоволка и гигантского паука. Они сковали основные силы османов, сражаясь практически в полном окружении в пару сотен метров впереди. То и дело воздух разрывал гром от сверкавшей в пасти Лютоволка молнии. Каждый её всполох забирал десятки жизней простых солдат и отбрасывал офицеров. Паук, прячась среди деревьев и перескакивая с одного на другое высоко в кронах, орудовал паутиной и плевался кислотой. От его атак люди истошно кричали, ведь прямо на их глазах растворялись в кислоте части их собственных тел.