— Ты мечтала быть служанкой?

— И да и нет, господин. Я всегда хотела быть полезной, думала, что в качестве служанки у какого-нибудь сильного хозяина принесу больше пользы. А сейчас… благодаря вам я и сама по себе полезна. Вот только мечта прислуживать кому-нибудь сильному и достойному никуда не делась.

— Ладно… — растаял я и окончательно размяк под действием горячей воды.

— Вы — сильный, — произнесла Вероника, её пухлые губки растянулись в улыбке, а на щеках заиграл румянец. — А я — ваша служанка…

После этого бастион моей гордости ненадолго взял отпуск. Вероника кормила меня собственными руками и поила пивом. Оно оказалось довольно неплохим и в горячей ванне пришлось очень кстати. Заботы предыдущих дней таяли в поднимавшемся от воды паре.

Я даже не заметил, как кончилась еда. Затем Вероника смыла с меня кровь и грязь и полусонного довела до постели. Усталость взяла своё, и я рухнул в постель, тут же забывшись крепким сном.

Проснулся уже вечером, чувствуя, что доспал все то, что недосыпал предыдущие дни. Осветительные кристаллы, растратив ману, едва горели. На тумбочке рядом с постелью уже ждал новый поднос с едой. Ужин, надо полагать. Подкрепившись, уже собирался выйти наружу, как по лестнице лёгкой поступью спустились смуглые ножки. Их обладательница скрывалась под османской шинелью, накинутой на плечи.

— Что тебе нужно? — спросил я вчерашнюю беглянку.

Её густые длинные волосы волнами падали до самой талии. Она молчала, только большие карие глаза зыркали из-под тёмной чёлки.

— Ты по-нашему не понимаешь, да? — догадался я наконец. — Честно говоря, я вообще думал, что ты немая.

Ночью эта девушка помогала мне сражаться с османами, пока Сергей Михайлович и остальные грузили раненых в броневик. Погоня быстро нагнала нас из-за того, что её дружки-цыгане забыли заправить железных коней, которых сами и ограбили. Идиоты. Но девчушка была молодец. Не знаю, что с ней успели сделать османы, но убивала она их с самозабвенной жестокостью. И весьма эффективно. Не только кидала зелья и бомбы, которыми я снабдил её, но и пускала в ход тонкие как иглы кинжалы.

— Тебе больше нечего бояться, — попытался я угадать цель её визита. — Можешь спать, где хочешь, ходить, где хочешь. Османы здесь тебя не достанут. Необязательно быть всё время рядом со мной.

— Спа… си… бо, — с трудом по слогам произнесла она с акцентом.

Видимо, она не из этих мест. Или цыганские бароны не потрудились её научить говорить по-русски.

— Да… не за что, — слегка растерялся я.

А потом растерялся ещё больше. Шинель полетела на пол, открыв моему взору её шикарную фигуру. Сочные бёдра, небольшие упругие груди, целомудренно скрытые волосами. В полумраке жилища её смуглая кожа казалась цвета молочного шоколада.

— Ты. Насто… ящий… му… жик! — сурово кивнула она, вновь сверкнув глазами, и напрыгнула на меня, как дикая кошка.

Её шелковистая попка тут же оказалась в моих руках, и моё пробуждение быстро из хорошего превратилось в отличное. Юная цыганка неистовствовала так, будто спешила насытиться на годы вперёд. Мол, вдруг дальше опять плен. Да и у меня организм, раны которого затянулись, требовал вкусить жизни сполна. В удовольствии я не отказал ни себе, ни ей.

Через час я повалился на кровать, а рядом упала потная смуглянка, и мокрые волосы облепили её тело. На лице девушки блуждала счастливая улыбка, а через секунду она засопела, уснув.

Мне же спать не хотелось вовсе. Надо проверить укрепления и узнать, как обстоят дела с османами и возможной погоней.

Едва я, одевшись, подошёл к лестнице наверх, как в комнате послышался шум. Я поспешил подняться, но заметил только, как закрывается дверь на улицу. Только чьи-то кудрявые локоны мелькнули в полосе ночного неба. С рыжими отсветами от костра.

Так, что-то я не понял, что она тут забыла?

Выбравшись с подземного этажа, выскользнул на улицу. Шорох одежды и звук торопливых шагов привели меня в центр аула, который уже спал. Только несли свои посты немногочисленные караульные на вышках. Здесь, на небольшой площади перед башней, след рыжей извращенки я потерял. Зато нашёл другой.

Недалеко от башни стоял не восстановленный дом. Булыжники его стен частично осыпались внутрь. Это был тот самый дом, в погреб которого посадили Скворцова. А чтобы не сбежал, у входа поставили одного из солдат Маститова. Невысокого парня-простолюдина с широким, вечно красным лицом.

И вот сейчас этот самый солдат лежал на земле и широко распахнутыми глазами, не моргая, смотрел в небо

Так. У меня назрел нешуточный вопрос. Вдовина за мной просто подглядывала и сейчас сбежала? Или она хотела показать мне это?

Мда, вряд ли прямо сейчас я узнаю ответ на этот вопрос. Некогда.

Переулки были пусты, все в основном спали, а возле входа в разрушенный дом лежал караульный. Я подошёл к нему, но его глаза по-прежнему смотрели в небо.

Мёртв. Даже пульс искать не надо, потому что я проверил духовным зрением. Передо мной лежала пустая оболочка. А вот внутри было две души. Одна еле заметная, а вторая дрожала от сильных эмоций. Скорее всего, это Скворцов боялся того, второго. Я поспешил внутрь.