Ладно, пора выбираться. Чувствительность постепенно возвращалась в тело: я смог напрячь мышцы и вырваться из плена деревянных оков. Корни треснули и осыпались, и я упал на колени. На коже ещё оставались следы, откуда выросли корни, но они быстро затягивались.

Интересно, улучшенная регенерация надолго со мной? Или это просто временный побочный эффект?

Увидев, как я встаю, Скворцов захныкал ещё громче и запричитал:

— Не надо… Умоляю… Я не при чём…

— Да успокойся ты, — пожал я плечами и отряхнулся. Корни высыхали и быстро осыпались, освобождая лестницу из подпола. — Знаю я, что ты не при чём. Это не ты предал нас, а он, — кивнул в сторону трупа духовного учителя. — И то не сам, а его заставили. Долгая история…

Но Скворцов меня уже не слушал и не слышал. Сознание потерял. Ладно, очухается ещё.

Сквозь стену корней вломился взмыленный Маститов. Он быстро окинул взглядом помещение и спросил:

— Что здесь произошло?

Я вкратце рассказал ему, что Анатолий Борисович был под властью Роя Саранчи, и это он расставил семена чёрного стекла. А Скворцова использовал, чтобы отвести подозрения от себя. Повлиял на его разум с помощью духовной техники и всё той же Саранчи.

— Складно получается, — недобро ухмыльнулся Маститов. — А что, если нет? Что, если предатель здесь ты?

— Ч-чего? — опешил я.

— Сам подумай, как всё выглядит. Ты и Анатолий Борисович оба оказываетесь здесь. Кто-то из вас убил караульного, а потом попытался убить Скворцова. Что, если, передав сообщение Анатолию через меня, ты хотел до него добраться? Он попытался тебе помешать, сделав с тобой… это перед смертью. А ты убил его.

— Что за чушь?

— Хватит, господин барон, — прозвучал повелительно другой голос. Следом за Маститовым в подпол спустился Павел. — Даю слово, что всё, что говорит Дубов, — чистая правда.

— Я тоже ручаюсь за Дубова, — сказал, спускаясь, Сергей Михайлович. — Ты меня знаешь, Мих, я слов на ветер не бросаю.

Маститов пожевал губы, сжал кулаки, а затем, вздохнув, расслабился.

— Ладно, я… прошу прощения, барон. Просто вся эта история с предательством, осадой османов, да ещё слухи об агентах Саранчи, что они повсюду и всё такое… Начинаешь в каждом видеть предателя.

— В этом и цель Врага, — кивнул Сергей Михайлович. — Разобщить нас, чтобы было проще победить.

Поручик кивнул и провёл рукой по лицу, после чего протянул мне ладонь.

— Попутал, Ваше Благородие. Перебдел. Слова этих двоих мне вполне хватает, чтобы верить вам, да и вообще вы показали себя отменным воином и стратегом. Просто я несколько суток нормально не спал, шарики за ролики…

Похоже, Маститов начал накручивать сам себя. Я пожал ему руку, отчего он заметно успокоился. Мужик он нормальный, но недосып и правда по мозгам бьёт. А тут внизу такое. Могло выглядеть действительно подозрительно. Хорошо, что Маститова в чувство привели, а то самому бы пришлось. А у меня методы… опасные для здоровья.

Скворцова приняли решение отмыть и вывести из подпола. Лиза Светлова за ним приглядит, потому что другого психолога у нас в отряде не было и не предвиделось. Потом мне рассказали о событиях последних часов. Целые сутки я провёл в таком странном состоянии. За это время османы предприняли одну попытку захвата крепости, а сейчас, скорее всего, готовились ко второй. Мы тоже готовились. Укрепили стены, поставили новые зенитные орудия на площадки, а под крепостью расширили сеть тоннелей и перенесли лазарет. Вокруг, кстати, вырос густой дубовый лес. Надо будет его проверить — вдруг там есть что интересное.

А пока туда отправились аристократы с природными Инсектами. Укрепить, изучить и тому подобное. Пусть работают, а мне надо отдохнуть. Нормально отдохнуть.

По дороге к себе встретил Альфачика и Гошу. Оба сильно изменились. Паук будто поседел, а Лютоволк стал выглядеть ещё более грозным и опасным. Обоих я потрепал по загривку, потому что это были самые милые звери на свете.

Внутри моего домика ждала Мита. Девушка с восторгом рассказывала о своих приключениях, о том, что стала сильнее и как здорово у неё получается убивать врагов. Последнее несколько настораживало. Но что взять с девушки, которая провела в камне несколько сотен лет? Или тысяч. Или даже миллионов, чёрт его знает.