А если я его заряжу, он не бабахнет, как ядерная бомба? Или бабахнет?

Чую, с артефактом после его зарядки точно случится что-то непоправимое, потому-то жрец и сказал киллерам, что такой финт ушами надо проделать в крайнем случае, ежели что-то пойдёт не так.

Видимо, жрец хотел сохранить артефакт, но в то же время был готов и пожертвовать им лишь бы избавиться от меня.

Я показал камень Тахрир и спросил:

— Видела когда-нибудь нечто подобное?

— Нет.

— Что ж, тогда покажу его кое-каким другим существам, — решил я и отправил артефакт в карман брюк своего родного тела, а затем переместился в него.

Повёл плечами, потрогал кончик острого уха и мрачно уставился на юнца, получившего власть над своим телом.

— Я… я… — начал в ужасе заикаться он, а затем ринулся прочь.

Он споткнулся о кости, упал на ковровую дорожку и дальше помчался как зверь — на четырёх конечностях, а если быть еще точнее — на четвереньках.

Конечно, паренёк понимал, что после всего им затеянного я просто не могу оставить ему жизнь. Потому-то он тоненько подвывал от ужаса, звал маму и через плечо бросал на меня пропитанные всепоглощающим страхом взгляды.

— Фас, — приказал я Тахрир, кивнув на мага.

Стражница рванула с места, и двумя точными взмахами отросших когтей смахнула голову с его плеч. Она упала на ковровую дорожку, раззявив рот в немом крики. А безголовое тело грохнулось рядом, толчками выплёскивая рубиновую кровь из шеи.

Тахрир же снова метнулась в тень, не успев получить урона от солнечных лучей, льющихся из окна.

Жестоко ли я поступил с юнцом? Каждый ответит по-своему. Но куда деваться? Если не наказывать таких уродов, то уже завтра меня даже крысы из Гар-Ног-Тона раком поставят.

— Ладно, дорогуша, пора возвращаться домой, — поднял я с пола камень-артефакт, служащий вместилищем для Тахрир. — Если ты, конечно, не хочешь закусить этим безголовым.

— Пожалуй, обойдусь. Я слежу за фигурой, — усмехнулась она, стиснув ладонями тонкую талию. — Пока.

Стражница втянулась в артефакт.

А я активировал кубок-портал и перенёсся в Гар-Ног-Тон. А там меня ждал сюрприз…

Очутившись в городе хаоситов прямо на центральной площади, я сразу заметил гору деревянных ящиков, поставленных друг на друга. Возле них суетились зверолюды — перетаскивали их, увозили на телегах и перекрикивались, как заправские грузчики.

— Вот это сюрприз… — пробормотал я себе под нос, подойдя ближе и разглядев на ящиках выжженные гербы Огневых и Беловых.

Похоже, это были первые поступления от глав этих родов. И как-то так уж вышло, что товары прибыли в город одновременно: в жаркий, сука, полдень, когда солнце изо всех сил пыталось испепелить всё живое в Пустоши.

— Грузи, грузи! — раздался зычный голос Шилова, что-то чиркнувшего карандашом в блокноте.

Стоящий рядом с Рафаэлем Игоревичем зверолюд тут же перевёл его слова своим сородичам. Те немедля подняли проверенный Шиловым ящик, водрузили его на телегу и покатили прочь.

— Работа идёт? — спросил я, подходя к Рафаэлю Игоревичу, рядом с которым с задумчивым видом стояли Илья и баронесса Огнёва.

— Идёт, — задорно ответила девушка вместо Шилова.

— А ты чего вся едва не светишься от счастья, словно уже опрокинула мир в тартарары и приблизила царство Зла по всей земле?

Та не удержалась и улыбнулась во весь рот:

— Отец меня похвалил. Более того, сказал, что гордится… и даже благословил на то, чтобы я помогла Гар-Ног-Тону обрести черты имперского города.

— Он рад тому, что ты в Пустоши среди хаоситов, без удобств и с сомнительными шансами избежать диареи? А ты не думала, что твой отец просто хочет избавиться от тебя?

На лоб девушки набежала тень, но спустя секунду она махнула рукой и фыркнула:

— Тебе не удастся испортить моё настроение.

В этот миг один из ящиков выпал из лап зверолюдов и грохнулся на грязную брусчатку площади. Дерево не выдержало — треснуло, и изнутри выкатилась пара бутылок вина. Одна разбилась, образовав ароматную алую лужицу, а вторая со звоном подкатилась прямо к моим ногам.

— А это ещё что? — спросил я, указав пальцем на бутылку. — Кто заказал?

Илья слегка побледнел и, вжав голову в плечи, выдавил:

— Я.

— Ай ты молодец. Дай тебя обниму, — радостно проговорил я и тут же облапил парня, быстро наливающегося естественным цветом.

Я поднял бутылку, выудил из ящика ещё парочку и, повернувшись к Огнёвой, показал ей добычу.

— Отметим то, что твой отец наконец-то тобой гордится?

Та на секунду задумалась, а потом не слишком уверенно проронила: