— Разумно, — отметил я, разглядывая его заросшую бородой физиономию с перебитым носом.

— Но с другой стороны, — продолжил тот, — мы признаём право сильного. А вы, как ни крути, победили наших хозяев. Значит, вы сильнее. Следовательно, и служить мы должны вам.

— Разумно, — ухмыльнулся я. — Но совсем неразумно тянуть время. У меня его не так много. Давай уже ближе к сути, а то у тебя вступление длиннее, чем у имперских ораторов. Я уже заскучал.

— Я готов вам служить и ещё двое со мной, — он показал на пару мужиков с кривыми шрамами на лицах. — А остальные хотят уйти, ежели вы не против.

— Да пусть катятся, — махнул я рукой четвёрке идиотов, не понявших, что служение мне — великое счастье.

Те благодарно кивнули и разделились: двое пошли к саням, ещё двое — к оленям.

— Инварр! Мых! Обыщите-ка сани, может, там что-то полезное завалялось, — приказал я, попутно подобрав шубу Носатого.

Она с трудом налезла на меня, отказавшись застёгиваться на груди.

Чёрт со стариком тут же рванули к саням, чем вызвали у уходивших мужиков крайне кислые мины. Видать, что-то ценное там пряталось. И я не ошибся…

Спустя минуту Инварр с Мыхом принесли мне несколько мешочков с золотыми монетами и драгоценными камнями.

— О! А вот и деньжата на мороженое, — улыбнулся я, прикидывая, как пригодится это добро в Чёрном Городе. — А теперь запрягайте сани. Мы уже и так кучу времени потеряли.

Мои подчинённые засуетились, и вскоре мы всемером мчались на огромных санях, запряжённых оленями, по заснеженному лесу.

Холодный ветер хлестал в лицо, швыряя в глаза снег. К сожалению, сани не имели какой-либо крыши и стен, только бортики.

Мых, впрочем, закутался в шубу одного из покойников. Та висела на нём как шатёр. Крушитель ещё возле костра натянул шубу другого мертвеца, и она треснула по швам, но хоть прикрыла его доспехи. А вот Инварру шуба третьего трупа пришлась почти впору и немного порвалась лишь на спине.

И всё же никто не роптал — напротив, глаза у всех сверкали азартом.

Кажется, моим спутникам приключение пришлось по душе.

Только мои новые смертные слуги всё ещё осторожно поглядывали на меня, не зная, чего ожидать. Я подмигнул им и перевёл взгляд на пригорок. Сани шустро взлетели на него, и нам открылась долина, окружённая с трёх сторон заснеженными горами. В середине неё полыхал огоньками небольшой город.

— Это ещё что за Лас-Вегас такой? — удивился я обилию огней.

— Чёрный Город, — прохрипел управляющий оленями разговорчивый мужичок.

— Спасибо, родной, без тебя бы я и не понял, — саркастично пробурчал я и следом спросил: — Как тебя кличут-то? Небось, Ивашка Семь-пядей-во-лбу? Или Профессор?

— Нет, Горько Рубака я.

— Никогда бы не подумал, — иронично хмыкнул я. — Ну что, гони, Рубака, прямо в город.

— Да, хозяин, — прохрипел тот и тряхнул вожжами.

Олени рванули под горку. Ветер засвистел ещё сильнее, едва не сдувая с моей головы бесформенную шапку, которую прежде носил один из небожителей.

Уже совсем скоро мы въехали в шумный городок, освещённый множеством факелов, керосиновых фонарей и даже электрических ламп. Казалось, здесь смешались всевозможные технологии и эпохи.

Однако в целом это место походило на городок лесорубов. Все постройки были сложены из громадных брёвен. Повсюду шлёпали копытами по мокрому снегу лошади, лоси, ездовые олени и прочие четвероногие. Переговаривались и смеялись эльфы, гномы, огры, люди и тролли. Даже черти шныряли кое-где.

А уж сколько тут было разнообразной божественной энергии, идущей от кое-каких персонажей! Мама не горюй! Я в таких местах никогда и не бывал. Хотя нет, бывал — в Асгарде и прочих подобных местах. Но тогда я не чувствовал божественную энергию, а сейчас ощущаю её.

У меня аж волоски на коже встали дыбом, столько здесь бродило существ с божественной кровью. И все они слетелись на турнир Кхарна, как мухи на дерьмо с тремя мишленовскими звёздами.

— Ты гляди, гляди, чего делает! — пробормотал Мых, высунув физиономию из-под шубы.

Его глаза распахнулись, впившись взглядом в черноволосую девицу, танцующую на колоде в окружении мужиков. Те хлопали в ладоши под звонкие ритмы бубна, которые она выбивала, попутно тряся бёдрами, обвязанными шнурками с весело звенящими колокольчиками.

Несмотря на мороз, на девице имелась лишь набедренная повязка из пятнистой шкуры. Грудь её была обнажена, соски торчали, а бёдра соблазнительно ходили из стороны в сторону, словно гипнотизируя мужиков. Те глядели на неё, раскрыв рты, и едва слюной не захлёбывались.

— Не туда смотришь, — хмуро бросил я старику и указал взглядом на нескольких щуплых чертят, шныряющих среди зрителей.

— Воруют, паскудники, — пробормотал Мых и с укоризной посмотрел на Инварра.

— Чего ты на меня так пялишься? — буркнул тот. — Не мои они. А мои, если воруют, то их хрен заметишь.